самой дерзкой и самой желанной из моих мучительниц.
Натолкнувшись на нас, она с диким выражением лица оглянулась вокруг и, не переставая визжать, снова бросилась куда-то в темноту.
Не выпуская Телиму из рук, я мучительно обдумывал, как нам можно спастись.
Вокруг, едва не сбивая нас с ног, метались мужчины, истерично визжащие и плачущие дети, и все больше, казалось, появлялось на острове людей из Порт-Кара и следовавших за ними, освещающих им факелами дорогу рабов.
Я схватил Телиму за руку и потащил ее в глубь острова.
Здесь при тусклом свете догорающих факелов я увидел Хо-Хака, яростно отбивающегося шестом от наседающих на него воинов, раздающего удары направо и налево. Несколько порткарцев уже лежали, но отчаянно сопротивляющегося Хо-Хака все еще окружало не менее десятка вооруженных мечами воинов, против которых он был так же бессилен что-либо сделать, как против зубов громадной акулы, окажись он в ее пасти.
Хо-Хак, мокрый от пота, с оттопыренными ушами, с ошейником, с которого свисал обрывок металлической цепи, стоял, тяжело дыша, широко расставив ноги и держа наготове обломок шеста.
— Тарларионы! — хрипло крикнул он недругам. — Хищные тарларионы!
Те рассмеялись.
Затем двое воинов с разных сторон одновременно набросили на него широкие прочные сети для ловли рабов, и остальные нападающие, не давая ему времени выпутаться, тут же бросились к нему и, свалив с ног, принялись избивать кто чем — кулаками, ногами, плоской стороной мечей и тупыми концами копий.
Телима закричала, и я потащил ее дальше.
Мы снова бежали, проталкиваясь через мечущихся людей.
На краю острова мы остановились. Поблизости, всего в нескольких ярдах от острова, догорали на воде тростниковые лодки. В отбрасываемом ими на воду кроваво-красном свете я заметил испускающего предсмертные вопли, из последних сил барахтающегося на поверхности воды ренсовода, у самой головы которого маячила окровавленная пасть тарлариона.
— Вот еще двое! — услышал я у себя за спиной.
Мы обернулись, и я увидел бегущих к нам четверых воинов с длинной сетью в руках.
Мы снова бросились в глубь острова, в самую гущу мечущихся с истошными воплями теней.
Около столба, к которому я был привязан на празднике, теперь лежали десятки связанных по рукам и ногам ренсоводов — мужчин, женщин и детей. Они были уже раздеты и приготовлены к доставке на галеры. Время от времени воины приволакивали сюда очередную упирающуюся и подгоняемую грубыми пинками жертву и, связав ее, бросали к товарищам по несчастью. Пленников охраняли два воина с обнаженными мечами, а находившийся тут же учетчик вносил в длинный список каждую новую жертву. Среди прочих я увидел здесь же высокую сероглазую блондинку, заплаканную и отчаянно пытающуюся снять с себя путы.
Она посмотрела на меня.
— Помоги! — закричала она. — Спаси меня. Я взял Телиму за руку и увел подальше от света факелов.
— Я не хочу быть рабыней! — неслось мне вслед. — Не хочу!
Нас то и дело толкали спотыкающиеся в темноте, отчаянно пытающиеся отыскать хоть какое-нибудь укрытие ренсоводы.
Мое внимание привлек шум борьбы, и, обернувшись, в слабом свете факелов я увидел, как двое воинов, протащив мимо нас окровавленного, но продолжающегося сопротивляться ренсовода, швырнули его к лежащим на земле товарищам.
Вслед за этим мы услышали крик, и на свет выскочила бегущая быстро, как табук, стройная темноволосая девушка, та, с длинными, сводившими меня с ума ногами. За ней, постепенно приближаясь, гигантскими прыжками гнался воин из Порт-Кара. В воздух взвилась широкая сеть, опустилась на молодое стройное тело, сковывая его движения, с каждым шагом все больше опутывая ноги. Девушка упала, истошно крича и отчаянно пытаясь выбраться из этой западни. Подскочивший воин придавил коленом девушку к полу и туго связал ей за спиной руки, а потом и ноги. Затем он ножом распорол тонкий материал туники и отбросил ее обрывки в сторону, а сеть с запутавшейся в ней девушкой перекинул через плечо и направился к галерам.
Ему досталась хорошая добыча.
Думаю, скоро девушке снова предоставится возможность танцевать перед каким-нибудь мужчиной, вкладывая в каждое свое движение переполняющее ее сладострастие, касаясь бедрами наблюдающего за ней мужчину и закинув за голову руки. Только вот на этот раз ей не придется имитировать, будто ее запястья скованы наручниками, на них действительно будут цепи, а на ногах — кандалы. И не закончит она танец, плюнув в лицо наблюдавшему за ней мужчине, а, замирая от страха, будет дожидаться малейшего одобрения с его стороны.
— Там! — услышал я крик Хенрака, указывающего в нашу сторону. — Возьмите эту девчонку! Я хочу eel
Телима с ужасом увидела, как к нам побежал какой-то воин.
Мы бросились в сторону и тут же столкнулись еще с несколькими порткарцами, подскочившими к нам сзади. На нас со всех сторон посыпались удары; один пришелся мне по голове и сбил меня с ног. Падая, я успел заметить спину скрывающейся в темноте Телимы. Я немедленно вскочил, рванулся было за ней, и тут новый удар, значительно более сильный, очевидно, тупым концом копья, пришелся мне прямо в висок. В глазах потемнело, я упал, сильно ударившись лицом о плетеную поверхность ренсового острова. Через минуту мне удалось подняться на четвереньки; на полу я заметил поблескивающую лужицу крови. Голова гудела, перед глазами все плыло, и я с трудом разглядел в нескольких шагах от себя воина, связывающего веревкой руки какой-то лежащей перед ним девушки. Рядом стоял раб, держащий над головой небольшой факел. У меня похолодело внутри, однако присмотревшись, я увидел, что пойманная девушка — не Телима. Я облегченно перевел дыхание и огляделся. Мимо пробежали несколько ренсоводов. Затем какой-то ребенок. Прошел воин, сопровождаемый несущим за ним факел рабом. На меня, кажется, никто не обращал внимания. Тут на голову притаившегося поблизости от меня ренсовода словно из ниоткуда упала охотничья сеть, и выскочившие из темноты два воина, навалившись на отчаянно сопротивляющегося человека, принялись связывать ему руки.
Я вскочил на ноги и побежал в том направлении, где скрылась Телима.
Внезапно прямо передо мной из темноты вырос воин из Порт-Кара и, желая напугать меня, выставил вперед короткий острый меч. Это было большой ошибкой с его стороны. Знай он, что перед ним такой же воин, как и он сам, он никогда не позволил бы себе ничего подобного, но тут ему не повезло. Я поймал его за руку, и через мгновение запястье его хрустнуло. Он взвыл от боли. Я вырвал у него из рук меч. За его спиной появился другой воин и, увидев, что происходит, замахнулся на меня копьем, целясь мне в грудь. Я схватил древко и резко рванул его к себе, одновременно выставив вперед меч, и почувствовал, как его лезвие входит в тело не успевшего отпустить копье человека. Прием был элементарный; ему с первых шагов обучают каждого воина, вступившего на путь изучения боевого искусства.
Раб, державший факел над головой падающего на землю окровавленного хозяина, счел за благо поскорее удалиться.
Тут я услышал легкий шелест сети у себя над головой и, бросившись на пол, быстро откатился в сторону еще до того, как сеть успела опуститься на меня. Вслед мне донеслись проклятия, послышался топот ног, и, не давая мне подняться, передо мной возник человек с занесенным у самого моего лица ножом. Я перехватил его руку и, потянув к себе, насадил его на лезвие своего меча. Не успело его тело коснуться пола, я уже вскочил на ноги и, скользнув под направленным на меня копьем, сильным ударом отвел его наконечник в сторону и одним махом вонзил клинок в горло державшего его воина.
Затем, не дожидаясь, пока к ним подоспеет подмога, я нырнул в темноту и бросился туда, где я в последний раз видел скрывающуюся Телиму и откуда сейчас доносился отчаянный женский крик.
— Помогите! — слышалось из темноты. В отблеске факелов я заметил лежащую на полу, связанную по рукам и ногам девушку,
— Помогите! — еще громче закричала она, — На помощь!
