их на невольничьих рынках. А чтобы сильнее унизить этих мужчин, женщины-пантеры выбривают у них на голове широкую полосу, свидетельствующую о том, что выставленный на продажу раб попался в руки женщин.
– Но кто эти женщины? Как они оказались в лесах?
– Некоторые прежде были невольницами, другие – свободными женщинами. Кто-то бежал от ненавистного замужества, устраиваемого их родителями, кто-то не смог смириться с принятым в их городе обращением с женщинами. Есть города, где даже свободная женщина не может выйти из дома, не спросив на то разрешения охранников или членов своей семьи. А в иных городах рабыни чувствуют себя более свободными и счастливыми, чем так называемые свободные женщины.
Я снова посмотрела на реку. По берегам тянулись ясно различимые в рассеивающемся тумане хижины и деревянные строения. Вода на спинах тянущих баржу тарларионов тускло блестела в неярком солнечном свете.
– Не будь такой грустной, Эли-нор, – сказала Юта. – Когда на тебя наденут ошейник и у тебя появится свой хозяин, ты почувствуешь себя более счастливой.
Я с неприязнью посмотрела на эту маленькую дурочку.
– У меня никогда не будет ни ошейника, ни хозяина, – ответила я.
– Нет, ты хочешь получить и ошейник, и хозяина, – рассмеялась Юта. – Просто ты либо этого еще не осознаешь, либо не хочешь в этом признаться!
Бедная глупая Юта. Она не знает, что я буду свободной. Что я вернусь на Землю. Я снова буду богатой и могущественной! У меня самой будут слуги! У меня будет свой дом и новый, еще более мощный спортивный автомобиль!
Я усмехнулась.
– А сама-то ты была когда-нибудь счастлива со своим хозяином? – язвительно осведомилась я.
– Да! Конечно! – с горячностью воскликнула Юта; глаза у нее засверкали от радости.
Я снова почувствовала к ней неприязнь.
– И что же между вами произошло? – поинтересовалась я.
Юта потупила взгляд.
– Я попыталась навязать ему свою волю, – ответила она. – Вот он меня и продал.
Я отвернулась.
Туман почти рассеялся, и яркие лучи утреннего солнца рассыпались по поверхности воды.
– В каждой женщине, – продолжала Юта, – уживаются одновременно свободная спутница мужчины и рабыня. Свободная спутница ищет своего спутника, равноправного партнера, а рабыня стремится иметь рядом человека более сильного, способного ее защитить – хозяина!
– Это полный абсурд, – возразила я.
– Разве ты не женщина? – удивилась Юта.
– Конечно, женщина, – ответила я.
– Значит, живущая в тебе рабыня вне зависимости от твоего желания стремится обрести над собой повелителя, хозяина. Это происходит помимо твоей воли, подсознательно, поэтому ты можешь об этом даже не догадываться.
– Ты просто дура! – не выдержала я. – Самая обычная дура!
– Ты – женщина, – спокойно возразила Юта. – Подумай, какой мужчина мог бы стать твоим хозяином?
– Нет такого мужчины, который мог бы стать моим хозяином! Таких мужчин не существует!
– Но в твоих снах, вспомни, какой мужчина прикасается к тебе, уводит тебя с собой в свои владения, принуждает тебя выполнять его желания?
Теперь мне вспомнилось, как, выскочив из своей квартиры, из пентхауза, по пути к подземному гаражу я встретила мужчину, обычного прохожего, который провожал меня, убегающую, испуганную, с клеймом на теле, взглядом хозяина, и как в тот момент я впервые в жизни почувствовала себя женщиной – беспомощной и ранимой. То же чувство родилось у меня и в бунгало, когда я рассматривала клеймо у себя на ноге и надетый на меня ошейник. Тогда я тоже на мгновение ощутила себя беспомощной пленницей, человеком несвободным – собственностью других людей. Вспомнилось и проскользнувшее у меня в этот миг перед глазами мимолетное видение того, как я, обнаженная, лежу в объятиях какого-то дикаря. У меня тогда даже мороз пробежал по коже. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне вспомнилось, как я впервые почувствовала любопытство и интерес к прикосновению мужчины – может, это и был человек, способный стать моим хозяином? Я до сих пор не могла избавиться от этого странного чувства и посетившего меня мимолетного видения. Они возвращались ко мне снова и снова, особенно по ночам, когда я долго не могла уснуть на жестком полу невольничьего фургона. Однажды среди ночи я почувствовала себя такой несчастной, такой одинокой, что даже расплакалась. Дважды я слышала, как плачут по ночам другие девушки. Но со мной это было только один раз, Юта! Только один! Больше такого не повторится!
– У меня не было подобных снов, – встряхнула я головой, отгоняя непрошеные мысли.
– Вот как? – удивилась Юта.
– Эли-нор не женщина, а холодная, ни на что не годная рыба! – презрительно фыркнула Лана.
У меня от обиды слезы навернулись на глаза.
– Нет, – миролюбиво возразила Юта. – Женщина в Эли-нор еще просто спит.
Лана окинула меня изучающим взглядом.
