– Капитан, – позвал я.
– Да?
– Меня интересует эта дикарка. – Я показал на клетку с блондинкой. Рядом с клеткой лежал отрез парусины. На случай непогоды рабынь прикрывали от холода и дождя. Точно такой же отрез лежал возле клетки Саси. – Я слышал, что работорговец Варт получил за нее серебряный тарск. По-моему, это непомерно высокая цена. Она необучена, холодна, не умеет толком говорить на горианском, всего несколько дней в ошейнике… Я бы дал за нее не больше двух, от силы трех медных тарсков.
– Я смогу выручить за нее два серебряных, – ответил Улафи.
– Неужели в Шенди в цене белая кожа и светлые волосы?
– Не забывай, что Шенди – порт черных работорговцев. Белые рабыни там вообще ничего не стоят.
– Как же ты собираешься получить за нее два серебряных тарска?
– Я везу ее на заказ.
– Теперь понятно.
Мне действительно стало кое-что ясно. Агенты кюров сработали, как всегда, умно. Они знали, что блондинку будут везти с Косы в Шенди. Учитывая, как опасны подобные поездки из-за пиратов, они предусмотрели, чтобы девушку выкупили на рынке Порт-Кара, случись ей попасть в плен. Не сомневаюсь, что подобные соглашения были сделаны с купцами на Тиросе, Людиусе и, возможно, в Скагнаре.
– Зачем ты учишь ее невольничьему искусству? – спросил я.
– Она рабыня, – пожал плечами Улафи.
– Верно, – улыбнулся я. – А кто твой заказчик?
– Стоит ли мой ответ медного тарска? – спросил Улафи
– Стоит.
– Учафу, рабовладелец из Шенди.
– Это опытный рабовладелец? – спросил я, передавая капитану медный тарск.
– Нет. У него никогда не бывает больше трех сотен рабов.
– Тебе не показалось странным, что Учафу предложил тебе два серебряных тарска за такую рабыню?
– Показалось. С другой стороны, он работает как перекупщик.
– Для кого?
– Не знаю.
– За эту информацию я не пожалею серебряного тарска.
– Ага! – воскликнул Улафи. – Я чувствовал, что у тебя в Шенди дела, о которых ты не говоришь.
– Серебряный тарск, – повторил я.
– Мне ужасно жаль, – произнес Улафи, – но я не знаю.
Я посмотрел на девушку. Она лежала на полу в своей клетке, отвернувшись от нас в другую сторону.
– Хорошенькая, правда? – спросил Улафи.
– Да, – согласился я.
Некоторое время мы молча наблюдали за рабыней. Она рассеянно водила пальчиком по прутьям клетки, словно погрузившись в раздумье.
– Да, рабыня хорошенькая, – произнес Улафи. Девушка осторожно высунула язычок и прикоснулась им к пруту решетки.
– Видишь, в ней просыпается настоящая невольница, – сказал Улафи.
– Вижу.
– Учится любить свой ошейник.
– Да.
– Нет, правда, неужели ты не заметил, какие в ней произошли перемены с начала путешествия?
– Конечно заметил, – сказал я. – Движения стали плавней и раскованнее. Она похорошела.
– Мне самому интересно, кто ее заказал, – произнес Улафи. С этими словами капитан отошел от бортика и направился в свою каюту. Я почувствовал, как сзади ко мне тут же подошла Саси.
– Позволь обратиться, господин. Я кивнул.
– Потренируй меня.
– Можешь залезть ко мне под одеяло.
– Хорошо, господин! – с готовностью откликнулась рабыня и тут же побежала к моему спальному мешку.
