— Сейчас увидим.
Он вылез из машины, полной грудью вдохнул соленый воздух и на мгновение прислушался к приглушенному пению ночных птиц. Анна подошла к нему с удивленным выражением лица.
— Такое впечатление, как будто мы в лесу.
— В каком-то смысле так и есть. — Джейсон подал ей руку и повел по тропинке, поросшей высокой травой. Даже воздух здесь был другой, чем в богатых, прилизанных пригородах; здесь он был настоящим.
— Залив Бэк-Бей! — Глаза Анны расширились от возбуждения. — Сколько лет живу здесь, и все время мечтаю вырваться и посмотреть это место. Только никак не удавалось…
Официально это место называлось Верхний Ньюпорт-Бей. Здесь был своеобразный природный заповедник, несмотря на то, что местные власти уже давно стремились превратить это место в еще один морской курорт южной Калифорнии. Джейсон мысленно поблагодарил защитников живой природы, которые прилагали все усилия, чтобы спасти одну из последних дельт вдоль Западного побережья.
Залив был приютом для мигрирующих птиц, домом для многих видов рыб и мелких животных. Берега залива образовывали естественную чашу, отгораживая местных обитателей от шума ближайших поселений.
Они некоторое время шли молча, осторожно ступая по узкой тропинке. Залив раскинулся перед ними, и поверхность воды посверкивала в лунном свете. Его первобытное спокойствие словно обладало некой волшебной силой.
— В такие минуты я жалею, что не поэт. — Джейсон помог Анне обойти колючий куст.
— Почему?
— В подобных уголках как будто скрыт тайный смысл. Последний приют дикой природы на прирученной земле.
Неожиданно Анна почувствовала, как слезы жгут ей глаза. Джейсон с таким же успехом мог сейчас говорить о себе самом. Она кожей чувствовала: его снедает беспокойство, ненасытная тяга к перемене мест. Он превратил ее пригородное жилище в уютный дом, но не будет счастлив, если останется там навсегда; он слишком похож на ее отца, и ему не терпится узнать, что же находится там, за горизонтом.
Но с другой стороны, она ведь и не рассчитывала, что Джейсон останется с ней навсегда… или рассчитывала?
«Наверное, я стала такой сентиментальной из-за лунного света, — сказала себе Анна. — Хорошо, что в темноте не видно, какое у меня сейчас выражение лица».
Они остановились на краю низкого утеса и стали смотреть вниз, на воду. Вдали слышался шум машин, которые ехали по скоростной магистрали. А под ногами у них лежал Нижний Ньюпорт-Бей, который за прошедшие десятилетия осушили и превратили в пристань для прогулочных яхт и катеров.
Хотя днем было жарко, с заходом солнца воздух быстро остывал. Анна вздрогнула. Джейсон обнял ее одной рукой за плечи, и ей стало теплее.
Голова ее покоилась у него на плече; она слышала, как бьется его сердце.
Как странно, что они оказались здесь, — как странно, что они вообще познакомились.
Он развернул ее к себе, легко поцеловал в лоб, потом прикоснулся к кончику ее носа, а потом губы его двинулись ниже.
В первое мгновение Анна едва не задохнулась. Рядом с Джейсоном все остальное теряло свой смысл. Ей хотелось целовать его лицо, шею, прижиматься к его груди.
Она с готовностью ответила на его поцелуй. Джейсон, плотнее притянул ее к себе.
Анна откликалась всем телом, и ей казалось, что по ней пробегают серебряные огоньки. Как здорово было бы обвить его ногами, гладить его по спине, ерошить его волосы…
Нехотя Анна отпрянула. Опасно, слишком опасно!
— По-моему, нам пора.
Джейсон медленно кивнул, и в глазах его мелькнул отблеск лунного света.
Они шли к машине, не прикасаясь, друг к другу, но Анне казалось, что все ее тело плавится от его прикосновений. Прежде она ни разу так бурно не реагировала на мужские объятия и поцелуи. Интересно, почему близость Джейсона вызывает в ней такую бурную реакцию?
Дома, поднявшись к себе, она раздевалась перед зеркалом, гадая, какой она видится ему.
Она старалась не думать о том времени, когда он, словно перелетная птица, упорхнет из временного пристанища и снова отправится скитаться по свету.
Глава 7
— Видели бы вы деревню, в которой я выросла, — заметила Хуанита полчаса спустя. Джейсон фотографировал ее, пока она мыла террасу, выложенную красным деревом, с бассейном на заднем плане. — Дороги грунтовые. Дома построены из необработанного кирпича; иногда, напившись, хозяин пробивает кулаком стену.
— Хотелось бы взглянуть. — Джейсон понял: чтобы книга вышла законченной, ему придется съездить в Мексику.
— Как по-твоему, ничего, если я навещу твоих родителей и скажу, что я — твой друг?
— Конечно! — оживилась Хуанита. — Они будут очень рады увидеть моего знакомого из Америки.
— И я с удовольствием познакомлюсь с ними.
Позже Джейсон подарил ей две свои вышедшие книги с автографом. Они сидели в ее комнатушке, и пили кофе.
Хуанита листала «Личную жизнь революционера», разглядывая снимки грязного тренировочного ближневосточного лагеря, мрачных молодых людей и женщин в парандже, горы оружия.
— Почему они такие злые? Почему хотят воевать?
Джейсон пожалел, что его испанский слишком скуден. А может, проблема слишком сложна. Ему самому трудно понять, зачем человечество так настойчиво стремится к самоуничтожению.
— Иногда, если люди страдают, они учатся ненавидеть. — Хуанита кивнула в знак понимания. — Про таких мы говорим: они за деревьями не видят леса.
— Там, откуда я родом, люди тоже страдают, но у нас есть и много радостей.
— Уверен, что это так. — Джейсон взглянул на часы. — Мне пора. Твоя хозяйка скоро вернется с заседания клуба садоводов.
— Да. Спасибо, что заехал. Вы с Розой мне очень помогаете. И мне не терпится увидеть фотографии детей.
Согласно расписанию, по пятницам надлежало мыть ванные комнаты и кухню. Джейсон, напевая, приступил к работе, легкомысленно не надев резиновых перчаток.
Через час запас песенок иссяк, а кожа на руках огрубела и стерлась. Он неохотно натянул перчатки — к счастью, у Ады, прежней домработницы, были крупные руки — и возобновил работу.
К трем часам у него ныла спина, и пришлось полчаса отмокать в ванне, прежде чем приступить к приготовлению парадного ужина для Анны и ею гостя.
Джейсон решил подать им глазированную жареную свинину с арахисом, шафрановым рисом и китайским салатом; в своем любимом винном магазинчике он купил бутылку шабли. А на десерт приготовил крем-карамель.
И не дай бог ею кавалер окажется недостоин всех этих приготовлений!
Сестры в родовом отделении бросали на Анну любопытные взгляды. Черт бы побрал, больничный телеграф и болтливость Олдоса Рани! Анна начала жалеть, что пригласила его.
На самом деле, куда с большим удовольствием она вернулась бы домой одна и наслаждалась бы ужином, приготовленным Джейсоном.
Но сделанного, не воротишь. И потом, интересно выяснить, что у Олдоса на уме и как он намерен
