какие игры предпочитают богатенькие врачи из Ирвайна?
Джейсон скривил губы. Придется постоянно следить за собой. Со времен голодной юности он терпеть не может богачей, хотя сейчас и сам не прочь бы попасть в их категорию. Но… несмотря на теплый прием, которого удостоилась его первая книга, «Личная жизнь революционера», на фотоальбомах не сколотишь состояния. С другой стороны, он не бедствует и занимается тем, что ему по душе.
Было очень рискованно провести три месяца в тренировочном лагере на Ближнем Востоке. Джилл тогда заявляла, что понимает его; и лишь впоследствии, оглядываясь назад, он понял, до чего несладко ей приходилось, пока он бывал в отлучках. И не ему винить ее в той разгульной жизни, какую она вела в Нью- Йорке, — несмотря даже на то, что ее расточительность почти уничтожила их банковский счет.
Потом последовала вторая книга — «Личная жизнь политика». Тогда Джилл отправилась вместе с ним в предвыборную поездку в обществе одного конгрессмена, неотесанного фанатика, чье лицемерие Джейсону удалось запечатлеть с помощью фотокамеры, хотя его герой ни о чем не подозревал. Джилл та их поездка очень понравилась — главным образом из-за обилия приемов и вечеринок, на которых она имела возможность продемонстрировать свой элегантный гардероб. Тогда Джейсон понял: его жена стала другой, совсем не похожей на юную идеалистку, с которой он познакомился в колледже.
Может быть, именно тогда их брак и дал трещину. А может, это случилось позже, когда Джейсон начал подумывать о том, чтобы осесть, купить дом, завести детей. Джилл, по ее словам, не была готова к этому. Джейсон уже согласился кое в чем уступить, но Джилл решила, что ей пора жить своей жизнью, и переселилась в Нью-Йорк. Он не стремился получить официальный развод; иногда, уверял он себя, люди просто разъезжаются. Хотя их расставание причинило ему боль.
Поворачивая в жилой квартал, Джейсон подумал: ирония судьбы заключалась в том, что, несмотря на свой авантюризм, именно он пытался свить семейное гнездо везде, куда бы они ни приезжали. Если бы не Джейсон, они питались бы в забегаловках, по неделям не мылись и не стирали белье.
Ничего удивительного, что он вполне был готов устроиться домработницей.
Джейсон сверил по бумажке адрес и остановился перед двухэтажным особняком, как две капли воды похожим на остальные дома в этом квартале.
От Ирвайна, где селится верхушка среднего класса, очень далеко до трущоб Тихуаны или даже до бедных кварталов Санта-Аны, откуда родом почти вся местная прислуга. При помощи своей аппаратуры, до поры до времени спрятанной в сумке, Джейсон намеревался запечатлеть разительный контраст.
Он знал: за роскошью жизни среднего класса в здешнем «апельсиновом округе» скрываются потерянность и страх. Чтобы хоть как-то прокормить семью, здешняя прислуга селится в хозяйских домах, а собственных детей оставляет на родственников. Возможно, подобные условия труда и не являются необычными для остального мира, но Джейсона злило то, что он столкнулся с подобным у себя на родине, в самой богатой стране мира. Консервативные жители округа любят порассуждать о своем патриотизме и о высоких идеалах, но не всегда живут, подчиняясь собственным принципам. Ханжи, лицемеры! Джейсону хотелось показать им их отражение даже больше, чем представить рассказ о здешней ситуации широкой массе читателей.
Он посмотрел на часы. Пять минут седьмого. Что ж, быстро добрался, если учесть, что он не спешил. Он поднялся на крыльцо и позвонил.
Ему открыла седая высокая старуха с худым лицом.
— Да?
— У меня назначена встреча с доктором Элдриджем. Насчет работы.
Старуха удивилась, однако отошла в сторону, пропуская его в дом.
— Нам велено ждать в гостиной. По поручению доктора я впускаю соискательниц по одной. — Голос у нее был такой удрученный, что можно было подумать, будто отвечать на звонки — бог весть, какая непосильная задача.
Идя следом за старухой, Джейсон почувствовал укол совести. Меньше всего ему хотелось лишать этих женщин работы. С другой стороны, у той, что открыла ему дверь, был вид заранее проигравшей.
В гостиной от взгляда Джейсона не ускользнули ни плюшевый ковер, ни высокий потолок с декоративными балками мореного дуба, ни огромных размеров камин, ни дорогая, тщательно подобранная мебель и картины в тон. Несомненно, над этим интерьером потрудился дизайнер.
Все подтверждало сложившийся у него в голове образ доктора Элдриджа — мужчины среднего возраста, холостяка или разведенного, который проводит свой досуг, играя в теннис и волочась за молоденькими красотками, а в рабочее время загребает денежки лопатой, трудясь по пятнадцать часов в день. А вот на то, чтобы сделать свой дом уютным, времени ему не хватает.
Это прекрасно подходит Джейсону.
Доктор предусмотрительно выложил на стол журналы — «Дискавер», один научный и «Нэшнл джиогрэфик». Интересно, сам-то он их читал?
Еще две женщины, чем-то похожие на ту, что открыла ему дверь, с любопытством рассматривали его, сидя на диване. Джейсон сделал вид, что не замечает их любопытных взглядов.
Не успел он устроиться в кресле и взять «Дискавер», как открылась дверь в кабинет и оттуда, подобострастно кивая, вышла низенькая толстушка. Следом за нею показалась симпатичная женщина лет тридцати пяти на вид.
Значит, доктор все-таки женат. Джейсон постарался не выказывать разочарования. Эх, не видать ему этой работы!
Хозяйка смерила его удивленным взглядом.
— Чем я могу вам помочь?
Джейсон объяснил, почему он оказался в ее доме.
— Понятно. — Жена доктора нахмурилась и легонько топнула ногой по ковру. — Хорошо… я вас приму. Но только после всех. Другие приехали раньше вас.
— Все справедливо. — Он ободряюще улыбнулся. Она в ответ не улыбнулась.
Джейсон наблюдал, как хозяйка вызывает соискательниц. Миссис Элдридж была высокого роста, на вид она казалась умной и решительной — после легковесной Джилл Джейсон особенно ценил в женщинах эти качества.
Да, что ни говори, она чертовски привлекательна! Но… простота ее наряда и порывистость походки указывают на то, что она, скорее всего, не догадывается о своем обаянии.
Ничего удивительного, если доктор Элдридж не слишком увлечен собственной женой. Интересно, мельком подумал Джейсон, есть ли у них дети. Против детей он ничего не имеет; он любит детей, и с удовольствием присматривал бы за ними, если только они не окажутся избалованными поросятами. Впрочем, при такой матери — вряд ли.
Он откинулся на спинку кресла, раскрыл журнал и приготовился терпеливо ждать своей очереди.
Когда Анна пригласила последнюю из трех претенденток в свой тесный кабинетик, голова у нее разболелась так, что не помогли и две таблетки анальгетика. Разумеется, о том, чтобы взять на работу мужчину, и речи быть не может, но, раз уж Элли вызвала его сюда, Анна считала, что из вежливости обязана хотя бы побеседовать с ним.
— Я не мою окон, не двигаю мебель и вообще не таскаю тяжестей, — сообщила женщина с острым личиком и колючими глазками. — И еще мне необходимы выходные.
Анна постучала по заявлению соискательницы концом карандаша.
— Естественно, вам положены два выходных дня в неделю, но моя прежняя домработница время от времени соглашалась перенести их, если я была занята…
— У меня есть и другие обязательства. — Кандидатка неодобрительно оглядела заваленный счетами и деловыми письмами стол Анны.
— Что же касается приготовления пищи…
— Мой рабочий день начинается в восемь и заканчивается в пять, как и у всех нормальных людей. — Соискательница посмотрела Анне прямо в глаза. — Я всегда придерживаюсь расписания.
— Ясно. — Про себя Анна испустила стон. У первой кандидатки из трех не оказалось при себе рекомендаций, она почти не говорила по-английски и, кажется, была не слишком-то способной к работе по дому. Вторая, болтала без умолку — привычка, способная за несколько дней довести Анну до белого
