Она не знала, куда едет. Она только знала, что должна убежать из церкви.
Большей потери Харриет уже не могла вынести. Смотреть на Джейка у алтаря и всем сердцем желать, чтобы это они двое стояли там, держась за руки, перед священником, и знать, что этого никогда не случится, – это было больше, чем Харриет могла выдержать.
Она ехала не разбирая дороги, но тем не менее осторожнее, чем обычно. Она останавливалась на каждом перекрестке, ее не занесло, когда она свернула на дорогу к озеру, и она даже включила поворотники, когда съезжала на обочину.
Сбросив черные туфли на шпильках, которые она купила накануне в Эль-Дорадо, Харриет нырнула на заднее сиденье «хаммера», достала свой чемодан и вытащила сапоги. Она натянула их и вышла из машины.
Она собрала вещи и была готова ехать в аэропорт сразу же, как только Зак вернется с приема, – факт, о котором она не упомянула Джейку.
Харриет завернулась в красное кашемировое пальто и побрела к крутому берегу озера. Вместо того чтобы попрощаться с Джейком, она приехала сюда, поняла она, чтобы попрощаться с прошлым.
Она нашла самое большое дерево среди окружающих небольшой холм и села под ним. Без ветра тут не было холодно. Закрыв глаза, она вдохнула морозный воздух.
И вспомнила ночь много лет назад.
Они были детьми. Они зачали ребенка. Чудесного сына. Она должна думать о хорошем и научиться жить без того, чего хотело ее сердце. Джейк сказал, что она боится быть любимой. Может быть, он прав.
Но может быть, он ошибается.
Потому что она верила, что Джейк действительно любит ее.
Он просто слишком упрям, чтобы признаться в этом самому себе или ей.
Харриет вздохнула и открыла глаза.
В этот момент она услышала звяканье, доносящееся с той стороны, где она оставила машину. Харриет вытянула шею и увидела седан, съехавший на обочину рядом с «хаммером».
Она прищурилась. За машиной тянулся гремящий хвост из привязанных на лентах жестяных банок. Она увидела надписи на всех стеклах, гласящие «молодожены». Это действительно похоже на арендованную машину Теда. Но как неловко будет, когда ее застанут здесь у озера, если они двое решат отправиться на романтическую прогулку.
Харриет огляделась и поняла, что спрятаться негде. Укрывшись за деревом, она прижалась к стволу.
Она услышала, как хлопнула дверца машины.
Одна.
Она услышала шаги.
Никаких голосов.
Она закрыла глаза, стараясь стать невидимой.
– Харриет.
Она зажмурилась еще крепче. Не может быть, что это голос Джейка.
– Это я, Джейк.
Должно быть, он наклонился. Она почувствовала, как его рука гладит ее по волосам, так легко.
Харриет позволила себе открыть глаза. Он сидел на корточках лицом к лицу с ней. Золотые искорки в его темно-карих глазах сияли.
– Ты взял машину отца?
Он пожал плечами:
– Иногда мужчина должен делать то, что должен делать мужчина.
Ее сердце подпрыгнуло от этих его слов, но она приказала себе не искать скрытого смысла в этой фразе.
– Зачем ты искал меня?
Он сел на землю – рядом, но не касаясь ее.
– Помнишь, как я сказал, что ты боишься позволить кому-то любить тебя?
Харриет взглянула на его руки, такие сильные и нежные, потом снова на лицо Джейка.
– Я помню.
– Ты не единственная с таким диагнозом.
– Что ты хочешь этим сказать? – Если бы только он протянул руку и обнял ее.
– Я знал, о чем говорю, потому что то же самое можно сказать и обо мне. Мистер Никогда-не- оглядывайся-назад. Продолжай бежать, и ты никогда не узнаешь, что, может быть, упускаешь. – Он резко вдохнул. – Харриет, я скучал по тебе. Всю неделю мне все время хотелось поделиться моими мыслями, моими чувствами… черт, это совсем не похоже на меня.
– Зак говорил, что вы двое проводите вместе много времени.
– Харриет, речь не о Заке. Речь о нас.
– Нет никаких…
– Не говори так. – Джейк легко прикоснулся ладонью к ее губам. – Пожалуйста, не говори, что нет никаких «нас».
– Что ты хочешь этим сказать? – Она попыталась говорить сквозь его пальцы.
Он убрал руку, наклонился и поцеловал ее.
Она попыталась отодвинуться назад, но твердое неподвижное дерево мешало этому.
Он продолжал целовать ее. Потом он перестал, и она пожалела, что он это сделал.
– Харриет, ты нужна мне, – сказал он, притягивая ее к своей груди.
– Нуждаться не значит любить.
– Черт, какая ты упрямая.
– Эта черта всегда была мне на пользу, – сказала Харриет. Может быть, ей следует поцеловать его. Она вскинула голову, провела по линии его губ большим пальцем, а потом притянула его лицо к себе.
Поцелуй был более глубокий, страстный, жадный. Джейк застонал, и Харриет всосала его язык, отчаянно желая, чтобы он признал, что чувствует к ней то же, что она чувствует к нему.
Он отстранился, заглянул в ее глаза, коснулся ее пухлых губ.
– Харриет П. Роджерс Смит, я никогда не говорил ни одной женщине, что люблю ее. Любить – значит терять. Но сегодня я понял, что убегать от любви – это еще большая потеря.
– О, Джейк, я знаю, о чем ты говоришь. – Харриет погладила его по щеке.
Он поцеловал ее пальцы. Потом поднялся по запястью к краю рукава красного кашемирового пальто.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Ух ты! Как, оказывается, приятно говорить это.
– Ты можешь сказать это снова, – ответила Харриет.
Он привлек ее к себе.
– Я люблю тебя, Харриет, – А потом он поцеловал ее. После поцелуя, водя круги по тыльной стороне ее ладони, Джейк сказал: – Я только надеюсь, что однажды тебе захочется сказать эти слова мне.
Харриет внимательно посмотрела на него:
– Ты понимаешь, где мы?
Он огляделся:
– На озере. Или, если точнее, на том самом месте, где мы были в ту ночь, когда зачали нашего сына.
– Ты действительно помнишь! – воскликнула Харриет.
Он кивнул и крепче сжал ее руку.
– Я любила тебя тогда и люблю сейчас, Джейк Портер.
Он поцеловал ее снова и опустился на землю вместе с ней.
– Харриет, пожалуйста, скажи, что ты выйдешь за меня замуж.
Он просил ее об этом независимо от любых разумных причин. Просил ради любви. Ради того, чтобы разделить любые трудности, которые могут ожидать их в будущем.
Она сделала глубокий вдох, посмотрела ему в глаза и сказала:
– Да. Да. Да.
