– Отпустите меня, умоляю вас! Не надо!
– Конечно… – Он тут же отпустил меня, а когда снова заговорил, голос его был сух и деловит, будто мы обсуждали какие-то деловые вопросы. – Позднее они прибегли бы к наркотикам. Они планировали сломать мою волю, вероятно, лишить власти над телом и рассудком – тогда Викторина могла бы взять под контроль семейные дела. Если верить Амели, в их распоряжении были такие дьявольские зелья, какие могут заставить человека выполнить любой приказ, пока он под действием отравы. Привыкнув к ней, жертва начинает умолять о новых, все больших дозах, пока не будет полностью порабощена. К счастью, деловые интересы требовали моего отсутствия после вашего приезда. Они были еще не готовы действовать, и вдобавок, не были защищены от контратаки.
Да, сразу по прибытии в Сан-Франциско они обнаружили соперницу, особу, находившуюся в столь выгодном положении и располагавшую такими силами, что ситуация для них сделалась небезопасной. Они были вынуждены защищаться еще до того, как нанесли первый удар.
– Вы имеете в виду миссис Плезант? Выходит, это правда, что она практикует вуду? – Его история отвлекла меня от собственных страданий, и я больше думала о том, что он скажет, чем о случившемся со мной, прежде чем осознала, что происходит.
Глава девятнадцатая.
– Да, Мэмми Плезант. Но вы говорите так, словно знаете ее…
Я уловила некую испытующую ноту в этом утверждении, в остальном прозвучавшем, скорее, как вопрос.
– Знала, но давно, еще до войны. Мой отец был аболиционистом, он ненавидел рабство. «Королева Индии» иногда тайно перевозила беглых рабов. Она звалась тогда миссис Смит и помогала переправлять таких беглецов. В первый же мой день в Сан-Франциско она увидела меня и прислала письмо, предлагая обратиться к ней, если я окажусь в беде.
Он кивнул.
– Да. Теперь я знаю, что ей и ее людям было известно о Д'Лисе и его планах. Поэтому ей необходимо было связаться с вами, чтобы обеспечить наблюдение за Викториной. Мэмми Плезант – женщина сильная, именующая себя «Королевой вуду». И в таком качестве она не собиралась отказываться от влияния на Д'Лиса. В верованиях вуду, как мне говорили, вся власть принадлежит королеве, а любой жрец ей подчинен – так почему бы не Д'Лис? Но с Викториной, как с соперницей – это другое дело.
Ален словно складывал китайскую головоломку, кусочек к кусочку. При всех се разговорах о долге перед моим отцом (что вполне могло быть искренним, и я не сомневаюсь, что она бывала абсолютно честной, когда это не противоречило ее целям), миссис Плезант имела основательные причины желать подчинить себе Викторину. И если бы я послушала ее, я тоже стала бы одной из пешек в ее игре.
– Преследуя Д'Лиса, мы ворвались в «Петух» сразу после того, как вас оттуда увезли. Сели рассказала всю правду, когда капитан Лейз слегка на нее надавил. Он мог стереть ее в порошок, и она это прекрасно знала. Но люди Д'Лиса, должно быть, скрывавшиеся поблизости, нашли его на улице оглушенного, почти мертвого. К тому же они добрались до Викторины и освободили ее, когда миссис Плезант вызвали к Лэнтинам.
– Я думала, что убила его… Д'Лиса, – тускло сказала я. Прежний ужас вновь окутал меня, словно окровавленный плащ.
– Я бы сам это сделал, если бы мог до него дотянуться! – Мрачность Алена заставляла в это поверить. – К несчастью, на Берегу было два притона. Мы разделились. Лейз и его люди направились в главный, а я был на пути к другому, когда встретил Уиккера и он рассказал мне о том, что видел. Они вместе с Ковенсом пытались освободить вас, но были избиты громилами Бесси. Фактически только мое появление с двумя полицейскими Лейза предотвратило убийство. Уиккер побежал за своей командой, а я отыскал окно. Потом… после того, как я спустил вас на улицу, парни Бесси всем скопом напали на меня. Когда я отбился от них, вы исчезли.
– Они поджидали… Люди Д'Лиса… И чем-то одурманили меня…
– Эти проклятые наркотики! Еще раньше они так же захватили одного из наших людей. Однако Амели рассказала нам о ранчо, хотя точно не знала, где оно находится. Мы потратили на поиски больше половины дня и едва не опоздали. Когда мы вошли и увидели… – он крепко сжал мою руку.
– Вы отослали их… Викторину и Д'Лиса.
Черты его индейских предков вновь проступили на его лице, и я уже знала, что под этой маской скрывается ярость, которой не позволяет выплеснуться лишь величайшее усилие воли.
– Они уехали. Хотел бы я заставить их страдать за все, что они сделали и собирались сделать. Но для суда у нас было мало доказательств, намерения же не есть действия. Если бы мы постарались их добыть, они могли бы погубить и невинных людей. Думаете, я бы допустил, чтобы вы, Тамарис, давали перед любопытствующей толпой показания о том, что с вами делали?
Представив нарисованную им картину, я содрогнулась и телом, и душой. Ален, должно быть, уловил мое движение, как ни слабо оно было, потому что осторожно положил руку на мои судорожно стиснутые ладони.
– Нет, нельзя было позволить, чтобы они в своем падении увлекли за собой и других. Когда я увидел Викторину, она была словно одержимая дьяволом. Я почти поверил в старые скалки о демонах, принимающих обличья прекрасных женщин.
– Но она больше не сможет причинить вам вреда? – ос мелилась я поинтересоваться.
– Нет, благодаря двум отважным женщинам.
– Миссис Билл? – предположила я.
– Откуда вы узнали о ней? – быстро спросил Ален.
– Совершенно случайно. И я никогда не повторю того, что слышала.
– Она будет благодарна вам за молчание. За ошибки юности она заплатила страданиями, многократно превышающими их. Когда она вышла замуж за моего отца, она была очень молода и, как я впоследствии узнал, сделала это не по своей воле. Брак был заключен по желанию семьи, как это часто бывает во Франции, хотя она любила другого. Она ненавидела эту страну и, насколько я могу припомнить, боялась моего отца. Он не принадлежал к людям мягкосердечным и был слишком поглощен своими деловыми проектами. К тому же, он ее осуждал за легкомыслие, и пытался перекроить ее по образу моей матери, представлявшей собой совсем иной тип женщины. Результат оказался плачевным, как и следовало ожидать. Но как много обвинений было возведено на нее по ошибке, я узнал лишь когда миссис Билл пришла ко мне, чтобы предоставить мне право пресечь любые притязания Викторины. Она обладает огромным мужеством: ведь она была уверена, что я буду к ней так же безжалостен, как отец, и ей придется снова пострадать за свое прошлое.
Я могла только порадоваться за несчастную женщину, виденную мной у миссис Плезант. И еще больше – за то, что Ален оказался таким, каким есть.
Итак, теперь история была рассказана полностью. Но зачем он последовал за мной? Только чтобы рассказать ее? Точно так же он мог бы изложить все и в письме.
Раздался свисток парома – мы причаливали. Пришло время попрощаться, причем с твердостью, исключающей любые дальнейшие отношения между нами. Я встала, плотнее закутавшись в плащ. Солнце уже село, дул холодный ветер, сравнимый с ознобом, охватившим мое сердце. Неужели я больше никогда не согреюсь? Печаль со временем минет, но есть нечто, с трудом забываемое как рассудком, так и чувствами.
– Меня ждет Тереза. Вы были очень добры…
Я старалась подобрать формальные слова – слова, которые со всей скучной правильностью убедили бы его в моем отчуждении, – чтобы доказать ему: он ничего мне не должен.
– Куда вы собираетесь ехать? – Он встал между мной и выходом, словно часовой в узилище.
– Обратно на Восток.
– В Эшли-Мэнор?
