знания, пришел издалека. Он сам делал книгу, записывал все, что узнавал, потому что его племя – это племя мудрецов. И он оставил это ожерелье, чтобы ребенок, которого должна была родить моя мать, смог бы искать источник великих знаний. Он научил ее тайнам… – Когда она замолчала, Сандер не удержался от вопроса:
– А что с ним стало?
– Умер, – невыразительно ответила она. – Заболел и умер в ужасной боли. Он знал причину своей болезни – в его теле была часть, которая заболела, ее нужно было вырезать. Но у моей матери не было умения сделать это. И он умер. И тогда моя мать поклялась Великой Луной, что ее ребенок будет учиться и узнает древние знания, которые могут служить людям. Но мы с ней были связаны, мы не могли уйти по своей воле и бросить племя. Нужно было заговаривать воду при спуске новых лодок, благословлять новые посевы, чтобы поля приносили больше зерна. А теперь… теперь я посмотрю, что можно открыть этим ключом. – Она по-прежнему держала в руках подвеску. – Клянусь Великой Луной, я постараюсь, чтобы мой поиск не был бесплоден!
Спустилась ночь. Только костер создавал преграду на пути теней. Сандер встал и резко свистнул, неожиданно поняв, что Рин все еще не вернулся. Когда койот не отозвался, Сандер забеспокоился. Может, охотясь, Рин ушел слишком далеко? Иногда он полночи проводил в охоте. Но в этой незнакомой местности Сандер хотел бы, чтобы койот был поблизости.
– Он далеко, – спокойно сказала девушка. – У них своя жизнь. Нельзя требовать больше того, что они отдают добровольно.
– Мне это не нравится, – пробормотал Сандер, хотя вынужден был согласиться с ней. Его союз с койотом был добровольным с обеих сторон. Принуждать Рина означало потерять его. Но, дремля у огня, время от времени пробуждаясь, чтобы подбросить охапку дров в костер, Сандер чувствовал себя одиноким.
Девушка не сразу улеглась на постель из своего плаща. Напротив, она достала из мешочка четыре небольших белых кубика, на каждой стороне которых были точки. Разладив рукой плащ, она бросила кубики так, что они покатились по плащу и легли одной стороной вверх. Она склонилась к ним, внимательно разглядывая верхнюю сторону, потом нахмурилась. Собрала кубики и снова бросила. Результат, по- видимому, опять не удовлетворил ее, так же как и третья попытка. Возвращая кубики в мешок, она хмурилась еще сильнее. Некоторое время сидела, глядя в огонь, и Сандер услышал шепот, как будто она произносила собственные слова Силы, не предназначенные для других.
Наконец она вздохнула и легла с видом человека, выполнившего необходимые действия, но не удовлетворенного этим. Сандер подумал, что она уснула. Если она и была встревожена отсутствием пеканов, как он – Рина, то внешне никак этого не проявила.
Когда с рассветом Сандер расправил окоченевшие члены, койота все еще не было. Хотелось пить, Сандер встряхнул бутылку и почувствовал, что она почти пуста. Он надеялся на инстинкт Рина, который позволяет ему находить воду, но Рина не было. Конечно, койот легко найдет его по следу, но он нужен был Сандеру немедленно. Он снова свистнул. Ответило ему не рычание койота, на что он надеялся, а крик какой-то лесной птицы.
Фейни села. Вытащила из мешка пригоршню красных сушеных фруктов и тщательно разделила на две части.
– Твой пушистый далеко, – сказала она.
– А твои? – спросил он с необычной резкостью.
– Не ближе. Думаю, они охотятся там, – и она подбородком указала на лес. – Как я сказала, им нравятся деревья.
– А воду они могут найти? – Он потряс бутылку, чтобы показать, в чем они нуждаются.
– Если захотят. – Ответ Фейни своим спокойствием способен был раздражать. – Но есть и другие способы. Некоторые я знаю. Похоже, нам самим придется нести свою поклажу. – Она посмотрела на сброшенные Рином мешки. – Ну, что ж, я это делала и раньше. – Она расстелила плащ и принялась связывать свою поклажу в аккуратный узел.
Сандер в два приема покончил с сухими фруктами. У них был кислый вкус, и маленькая порция нисколько не утолила его голод. Он надеялся, что где-нибудь в лесу сможет подстрелить мясо на копытах. Ему нужна сила такого мяса.
Он связал все свои вещи в узел, используя мягкое седло Рина как внешнюю оболочку. Тяжелее всего инструмент кузнеца, и Сандер молча сердился из-за отсутствия койота. Рин отличный боец, но он легок и на ногах. Нехорошее предчувствие охватило Сандера. Они не знают, что ждет их в этой незнакомой местности. Он понятия не имел, нужно ли идти по следу койота: вдруг Рин оказался в опасности?
Узел тяжело лег на плечи. Но Сандер решил не жаловаться, потому что то, как уверенно Фейни двинулась впереди него в тень деревьев, было вызовом. Сандер двинулся, держа наготове самострел.
Деревья большие, с широко раскинувшимися ветвями. Некоторые листья уже окрасились желтым или алым, другие опали и присоединились к толстому слою под ногами, копившемуся годами. Этот мягкий ковер глушил звуки шагов.
Впервые Сандер заметил обстоятельство, которого не предвидел. На открытой равнине он мог наметить вдалеке какой-нибудь пункт и использовать его как указатель. Здесь деревья похожи друг на друга. Как же он может знать, куда идет, не движется ли по кругу?
Сандер остановился. Может, все же лучше было бы остаться на берегу, используя воду в качестве ориентира. Фейни тоже остановилась и оглянулась через плечо.
– Что случилось?
Он стыдился собственной глупости, но ничего не оставалось, как признаться в ней.
– Я не знаю, куда идти: тут все одинаковое.
– Я бывала здесь раньше. Тут есть дорога. Дорога на север…
Дорога? Она была так уверена, что Сандер поверил, что она знает, что делает. Но дорога!..
Фейни поманила, и он недоверчиво пошел за ней. Оглядываясь, он уже не видел ничего, кроме деревьев. Он даже не знал, в каком месте они вошли в этот лабиринт стволов и низко нависающих ветвей. Но она уверенно шла вперед.
Немного погодя они вышли на более открытое место. Здесь покров листьев и земли не совсем покрывал поверхность – в ямах, в трещинах от корней, но все же это несомненно была искусственная поверхность.
Она уходила прямо, а деревья, обступившие ее, еще молоды, поэтому тут светлее и можно было посмотреть вперед. Фейни помахала рукой.
– Видишь? Я говорила. Это дорога Прежде. За последние годы много уничтожено, но кое-что сохранилось. Там она изгибается, – она указала на запад, – но здесь идет прямо на север… Ну, насколько я знаю.
Сандер видел изгиб дороги, и нигде не виднелось открытой местности. Он удивился этому. Ему казалось гораздо легче построить такую дорогу на открытой равнине, чем прокладывать через лес. И дорога уже, чем те две большие, что встретила Толпа на пути своего бегства (Мэттли однажды шагами показал их размеры). Они такие широкие, что даже Помнящие не смогли сказать, какие людские армии двигались по таким путям.
Поверхность была неровной, приходилось идти медленно и осторожно, чтобы не споткнуться и не вывихнуть ногу в какой-нибудь дыре. Но дорога привела их к воде.
Сандер услышал звук ручья раньше, чем они вышли на неровный край обрыва, где дорога мостом когда-то пересекала ручей. Над поверхностью воды в солнечных бликах танцевали крошечные насекомые, за ними охотились более крупные. Течение быстрое, но вода такая чистая, что Сандер видел поросшие зеленым мхом камни на дне. Взяв бутылку, он оставил узел Фейни, а сам спустился вниз, промыл бутылку и заново наполнил ее.
Мост обрушился, но его остатки, скользкие от плесени и источенные водой, лежали в ручье, и по ним можно было перейти. Приободрившись от находки воды, их самой срочной потребности, Сандер начал всерьез задумываться, как бы раздобыть пищи.
Птиц много, но все маленькие и перепархивают в листве, так что изредка видны только взмахи крыльев. Ни одного животного им пока не встретилось. И хоть он очень внимательно смотрел на воду, не
