— Ты считаешь их своим военным трофеем?
Мерфи рассмеялся.
— Да, я так считаю. И помимо этих хищников мы попросим у вас еще один трофей — гораздо больший дар. Твой собрат, скиталец…
Он нежно прикоснулся к согбенным плечам Форса. Горцу показалось, что на мгновение на лице Ярла мелькнуло удивление.
— У этого парня есть способность к языкам и пытливый ум. Он станет для нас проводником. — Слова Мерфи лились так, словно теперь он нашел родственную душу, которой мог излить мысли, их он больше не мог таить в себе. — И в свою очередь мы покажем ему незнакомые земли и далекие места. Потому что в нем есть жилка скитальца — как и в нас…
Пальцы Ярла теребили нижнюю губу:
— Да, он родился скитальцем, и в нем течет кровь степняков. Если он…
— Вы кое-что забыли. — Тут уж Форс не мог сдержать улыбки. — Ведь я мутант.
Но не успел хотя бы кто-нибудь из них ответить, как подошел еще один человек — Арскейн. На его лице все еще были следы сражения, и, двигаясь, он оберегал плечо. Но когда он заговорил, в его голосе звучала властность, которую, по его мнению, никто не должен был ставить под сомнение.
— Мы собираем лагерь и уходим в поход… Я пришел за моим братом!
Мерфи ощетинился.
— Он поскачет с нами!
В ответе Форса не было никакого юмора:
— Поскольку я не могу путешествовать пешком, то меня в любом случае придется нести…
— Мы запряжем пони в носилки, — ревниво начал Мерфи.
Ярл шевельнулся.
— Похоже, тебе-то и предстоит сделать выбор, — безразличным тоном сказал он Форсу. На какое-то мгновение молодому горцу показалось, что только они и присутствуют здесь. Ни Арскейн, ни Мерфи больше не настаивали на своих правах.
Все еще болевшая голова Форса покоилась на его здоровой руке. Да, это так: от его матери половина его Крови — от степняков. И дикая свободная жизнь скитающихся всадников звала его. Если он отправится с Мерфи, то теперь ни один секрет страны руин не укроется от Него — он многое узнает. Он сможет составлять такие карты, которые и не снились Звездным Людям, увидит забытые города и будет выискивать в них сокровища, и перед ним всегда будут простираться другие, еще не исследованные земли.
Если же он примет предложение Арскейна, высказанное несколько минут назад, то он будет связан братским, и близкими семейными узами с кланом, подобных которым он никогда прежде не имел. Он познает всю теплоту привязанности и отправится строить городок, а возможно, через некоторое время и город, который будет первым их шагом назад, к тому пути, который оказался утраченным для сыновей Древних из- за их грехов. Это будет суровая жизнь, но, по-своему интересная, полная приключений — хотя ему никогда не придется уходить куда-нибудь далеко… как Мерфи.
Но… был еще и третий путь. И он начинался с выбора, о котором он знал слишком хорошо. Когда ему казалось, что он умирает — тогда, во время битвы, — его ноги ступили на этот путь помимо его воли. И он привел его в разреженный холод гор, в суровый холод наказания, боли и вечного упадка духа.
Поэтому, подняв голову, он не посмел взглянуть ни на Арскейна, ни на Мерфи: он встретил и выдержал непреклонный взгляд Ярла, когда спросил:
— Верно ли, что я вне закона?
— Тебя три раза вызывали к костру Совета.
Он признал эту суровую истину и принял ее. Но у него был еще один вопрос:
— Поскольку меня не было там, чтобы ответить самому, у меня есть право на отмену всего в шестимесячный срок?
— Да.
Форс взялся за перевязь левой руки. Еще была надежда, что она полностью вылечится и станет снова такой же сильной. Целитель пообещал ему это после осмотра раны.
— Ну, тогда, мне кажется, — ему пришлось остановиться и подобрать слова, чтобы вновь овладеть своим голосом, — я отправлюсь в Эйри и буду притязать на эти права. Ведь шесть месяцев еще не прошло…
Капитан Звездных Людей кивнул.
— Если ты сможешь ехать, то через три дня ты там будешь.
— Форс!
При этом протестующем возгласе Арскейна горец поморщился. Но когда он повернул голову, голос еще по-прежнему оставался твердым:
— Ты сам, брат, был тем, кто напоминал о долге…
Рука Арскейна опустилась.
— Не забывай: мы братья, ты и я. И где бы ни был мой очаг — там всегда есть место для тебя. — Он пошел прочь, не оглядываясь, и его поглотила толпа соплеменников.
Мерфи шевельнулся. Он пожал плечами. Он уже думал о других планах, горел другими задумками. Но он задержался достаточно долго, чтобы сказать:
— С этого часа в моем стаде всегда будет бежать приготовленный для тебя скакун, и в моем шатре ты найдешь убежище и еду. Ищи Знамя Рыжего Лиса, когда тебе понадобится помощь, мой юный друг. — Его рука коротко отдала ему салют, когда он пошел прочь.
Форс обратился к Капитану Звездных Людей:
— Могу я пойти…
— Со мной. У меня тоже есть что сообщить племени — мы пойдем вместе.
«Какие же это известия: хорошие или дурные!» — При иных обстоятельствах Форс не мог бы желать лучшего, чем путешествовать в компании Капитана Звездных Людей. Но теперь он в каком-то отношении был пленником Ярла. Он сидел и окидывал хмурым взглядом поле боя. Это только мелкая стычка, о которой Древние с их воздушными флотами и наземными бронированными колоннами даже не упомянули бы. И все же здесь произошла настоящая война, и из нее родилась идея… которая, возможно, станет поворотным пунктом для человечества. Людям предстоит проделать долгий извилистый путь — обратно к тому миру, который знали Древние. И быть может, даже сыновьям сыновей тех, кто сражался здесь, не доведется дожить до тех дней, чтобы увидеть больше, чем слабые проблески начинающегося возрождения человечества. А может быть, грядущий мир будет лучшим миром.
Степняки и темнокожие все еще подозрительно относились друг к другу, все еще остерегались друг друга. Вскоре племена на некоторое время расстанутся. Но, наверное, через шесть месяцев отряд степняков снова отправится на Юг, чтобы посетить излучину реки и увидит удивленными глазами там хижины. И какой-нибудь всадник обменяет хорошо выделанную шкуру на глиняную тарелку или нить цветных бус, которые он возьмет домой, чтобы поразить своих женщин. Впоследствии появятся и другие, и их будет много, и со временем будут браки между племенами. И через пятьдесят лет — одна нация.
— Там будет одна нация. — Форс пригнулся в седле спокойной старой лошади, подаренной ему Мерфи. Два дня прошли, но долго еще на этой утоптанной земле будут видны шрамы.
Ярл бросил оценивающий взгляд на пересекаемое ими поле.
— И сколько лет пройдет, прежде чем произойдет такое чудо? — спросил он со своей старой иронией.
— Пятьдесят… пятьдесят лет… быть может…
— Если ничего их не остановит… да… возможно, ты окажешься прав.
— Ты думаешь о том мутанте Зверолюдей?
Ярл пожал плечами.
— Мне кажется, он — предупреждение… тут могут быть и другие факторы, которые станут преградой на этом пути.
— Я мутант. — Уже во второй раз Форс сделал это горькое утверждение. И снова он повторил его перед единственным человеком, которому не было дела до его отличия от остальных.
Ярл оставил это без внимания.
