Гита.
– Вир, эти животные – все мутанты?
– Думаю, да.
– А насколько они разумны?
Я пожал плечами. Невозможно оценить без лабораторных записей. Истробен, несомненно, проявил разум, пытаясь привлечь наше внимание к заключённому в клетке. Мы все, конечно, слышали рассказы о звериных отрядах – животных, работавших вместе и под руководством обученных людей. Рассказывали и об использовании их в войне. Животные действовали и на вновь открытых планетах: у них гораздо острее чувства. Но не все мутанты могли пользоваться телепатией, а это было необходимо в работе с ними. В клетках находилось двадцать животных пятнадцати различных пород; некоторые были мне совершенно незнакомы. Пять погибли, среди них два – незнакомых. Оставшиеся в живых разбредутся по заповеднику, но испытания, для которых они предназначались, никогда не будут проведены. Я желал им добра, но решил, что нас они больше не касаются.
– Не знаю, – ответил я на вопрос Гиты. – Может, их сюда и послали, чтобы проверить, на что они способны, – продолжал я, распутывая проводку.
– Они опасны?
– Нет. Это было предусмотрено. О себе могут позаботиться, но они не агрессивны. Нормальные животные – дикие – не привыкли к человеку. Некоторые районы заповедников нельзя посещать без искажающего поля и ультразвука.
– А этот бородавочник?
В первое мгновение я не понял, о чём она говорит: это было далёким прошлым.
– Какой?
– Которого мы видели у коммуникатора. Вир, это был мутант?
– Всё возможно…
Она энергично кивнула.
– Знаешь, когда командующий улетел и все говорили, что покончили с военными проектами, многие лаборатории больше не докладывали в центр.
Верно. Но при чём тут бородавочник? Я спросил её об этом.
– Не знаю. Но Прита продолжает вспоминать о нём. Она говорит, что он следил за нами, что мы ему не понравились…
– Даже если так (я в это не верю), – ответил я, – это животное за горами на севере и далеко от любого посёлка. Оно нам не опасно.
– Но, Вир, если все… – она заколебалась, потом продолжала, – если все, кроме нас, мертвы, мутанты могут стать разумным населением планеты.
Возможно, но пока об это можно не думать.
– Мы не знаем, все ли мертвы, – решительно ответил я. – Завтра отправимся на разведку. Как только найдём подходящую тропу, двинемся в путь. И скоро ты будешь дома.
– Не хочу, Вир. Если Кинвет похож на Фихолм…
– Приближается зима. Мы должны вернуться до того, как закроется проход, – продолжал я, как бы не слыша её.
Я не знал, что ей ответить: я чувствовал то же самое. Лучше перезимовать в Батте или в каком- нибудь пункте рейнджеров, чем возвращаться в мёртвый Кинвет. Нельзя отвести детей в город, полный призраков, и оставить их там. Не все родители были так далеки от детей, как Аренсы. Те, у кого были близкие отношения с родителями, не должны видеть, что с ними случилось, если Кинвет постигла судьба Фихолма.
– Вир, смотри! – она схватила меня за руку и показала на Гурий Рог.
Скала использовалась рейнджерами как наблюдательный пункт: оттуда открывался прекрасный вид на окружающую местность. Незадолго до этого я велел Теду туда подняться, и теперь он яростно размахивал руками, указывая на север. Я знаком велел ему спускаться, а сам побежал к подножию скалы.
– Флиттер… разбился… на холме к северу… – он тяжело дышал. – Горит!
Тот, что пролетал над нами накануне? Разбился и горит – мало надежды спасти экипаж.
– Сабиан, медицинскую сумку! – За нами стояла Аннет. – Тед, сможем добраться на машине?
Тед с сомнением покачал головой.
– Не знаю, там очень круто. Но можно вскарабкаться…
– Куда это вы направляетесь? – спросил я.
– Люди на борту! – Аннет смотрела на меня так, будто у меня выросли рога бородавочника. – Они ранены. Надо торопиться!
Я понял, что никакие возражения не остановят её.
Глава 12
– Тед, ты остаёшься… будешь дежурить. Аннет не остановить, раз она считает это своим долгом, но должен быть какой-то порядок.
Я думал, Тед станет возражать. Ничего подобного. Ни следа упрямства, как бывало до похода в пещеры. Он кивнул, и я протянул ему запасной станнер.
– Оставайся в укрытии. Ты знаешь, что делать.
Я не стал вдаваться в подробности – высокая оценка. Он опять кивнул.
Аннет уже надела на плечо медицинскую сумку и пошла в направлении, которое указал Тед. Пришлось поторопиться, чтобы догнать её. Проводник нам был не нужен. В сумерках невозможно миновать пламя. Аннет торопливо шла по бездорожью, и я не пытался успокоить её. Довольно скоро она сама замедлила шаг и остановилась, тяжело дыша после крутого подъёма. Пришлось переводить дух, прежде чем идти дальше. Я шёл рядом. Ясно была видна сцена катастрофы. Флиттер ударился о скалу. Как будто рука великана смяла его, отбросила в сторону и подожгла.
– Никто не уцелел, – сказал я.
Её тяжёлое дыхание напоминало плач. Я продолжал:
– Возвращайся…
– А ты?
Она не смотрела на меня: глаза её всё ещё были устремлены на сцену крушения, как будто она не могла оторваться.
– Посмотрю…
В глубине души я считал, что путешествие к этой груде лома совершенно бесполезно.
– Ну… хорошо…
Аннет была потрясена. Я не видел её такой с тех пор, как она наткнулась на завал в пещере и поняла, что мы отрезаны от поверхности. В жизни Бельтана так редко встречались насилие и трагедии, что нам не часто приходилось сталкиваться со смертью. Она видела, как умирал Лугард, но не была в Фихолме, а рассказ о мёртвом городе не стал для неё реальностью. А теперь её как будто ударили.
Я смотрел ей вслед. Она ни разу не оглянулась, шла, опустив голову, глядя только себе под ноги. Потом я снова обернулся к обломкам флиттера. Он упал на каменистую площадку. Я был рад этому: по крайней мере не нужно бояться лесного пожара. Конечно, грозы основательно увлажнили растительность, но тлеющие угли всегда могут разгореться, особенно при ветре. А из всех опасностей, подстерегающих в заповеднике, самая большая – огонь. Не стоит подходить ближе. Я не могу приблизиться настолько, чтобы опознать флиттер и тех, кто находился в нём. Но остаётся крошечная возможность узнать, что же произошло на Бельтане. Поэтому я пошёл.
Я был прав. Жар, отражённый от скал, не давал приближаться к пылающей машине. Всматриваясь в очертания флиттера, я вдруг понял, что он не наш. Даже поломанный и обгоревший, он сразу выдавал своё инопланетное происхождение. Затем я обнаружил бластер, далеко отлетевший от кабины с распахнутой
