Обещание возмездия на него подействовало.
– Куда теперь?
– В порт.
Но я не надеялся, что там лучше. Мы собирались остановиться в Кинвете, но теперь даже близко к нему не хотелось подходить. Мы пошли быстрее, чем раньше, стараясь как можно дальше уйти от этого страшного места. Уже давно стемнело, когда мы заночевали в сарае на краю поля – в нём обычно хранили урожай. Между Кинветом и портом почти сплошь возделанные земли. Наступала пора уборки урожая. Жатва уже началась, потому что на некоторых полях мы видели только стерню, хотя нигде не было ни мешков с зерном, ни полевых роботов. Вероятно, нам придётся позаботиться об урожае. Тут слишком много его для нашей маленькой группы, но я не мог допустить, чтобы он погиб. С начала войны нас приучили беречь каждое зёрнышко.
На следующее утро мы подошли к окраинам Итхолма. Возможно, посёлок не пострадал, как Кинвет, но в пещерах мы ощутили не один бомбовый удар. На обратном пути можно заглянуть и в Итхолм, и в Хайсекс, но сейчас важнее порт. Мне показалось, что если кто-то выживет, то он будет в порту.
Мы шли быстрым шагом, которому учат рейнджеров. Переход, отдых, опять переход – рейнджеры переняли эту манеру у службы безопасности. Это самый быстрый способ передвижения пешком, а полями так можно идти долго. Но мы были ещё за пределами порта, когда увидели две металлические колонны, устремлённые в небо.
– Корабли! – воскликнул Тед.
– Тише!
Я схватил его за руку и потянул в кусты, отделявшие одно поле от другого. Теперь нужна вся скрытность и хитрость. Несомненно, не правительственные корабли, но и не корабли вольных торговцев – эти могли приземлиться, только если их заставили.
– Патруль? – не утверждение, а вопрос.
Теперь мы крались, перебегая от одного укрытия к другому. Может, мы ошибаемся: поселенцы подали сигнал, и корабли прилетели на выручку. Если так, мы в безопасности. Но я решил ничего не принимать на веру. У ворот, ведущих в порт, следы беспорядка и борьбы. Следы огня, расплавленные участки – здесь использовали лазер. Мы миновали разбитые хопперы, флиттер, ударившийся о крышу дома. Но ни звука, ни следа живого. Наконец мы добрались до ворот и скорчились за хоппером, искорёженным лазером. Я достал бинокль.
Корабли долго находились в космосе – это было видно по состоянию их бортов. Ближний к нам больше не поднимется. Его дюзы сильно изувечены. Я удивился мастерству пилота, посадившего корабль с такими дюзами. Он, должно быть, сам потерял речь от такой удачи. На обоих кораблях полустёртые надписи. Какие-то вооружённые силы. Корабль беженцев здесь не приземлялся – но, может, это те два, что последовали за ним и требовали тех же условий? Люки открыты, трапы спущены, но ничего не движется. Я бросил взгляд на один трап, долго смотрел на него, потом поднялся.
– Что, Вир?
– На трапе мертвец. Думаю, можно не бояться кораблей. Пошли в здание порта.
Мы не приближались к кораблям, но достаточно приободрились, чтобы в открытую пройти по полю к зданию администрации. Мягкие подошвы наших лесных ботинок не производили никакого шума в залах, где недавно стучали космические сапоги. Здесь были следы запустения ещё до катастрофы – закрытые двери, секции зала, где уже давно никто не ждал разгрузки, не собирались инопланетные пассажиры – так было уже много лет. Терминал напоминал памятник – не мёртвому герою, а мёртвому образу жизни. Я обнаружил, что дрожу, несмотря на удушливую жару. Наша первая цель – центр связи. Здесь царил дикий беспорядок. Всё свидетельствовало о схватке. Приборы изрублены лазерными лучами, на полу засохшая кровь. Видны были и попытки восстановить центр. На одном столе лежали инструменты, проводка обнажена. Думаю, это передатчик сигналов кораблям на орбите.
Но ремонт едва начался, и даже если бы я мог, я не знал, как его продолжить. То, что мы искали, находилось дальше, в небольшой комнате. Перешагивая через обломки, мы пошли туда. Дверь сопротивлялась, пришлось нам обоим нажать изо всех сил. Она заскрипела и открылась. За ней, на помосте, находился космический маяк – когда-то находился! Осталась же от него масса расплавленного металла, вряд ли нужного кому-нибудь на Бельтане.
– Нет маяка, – после долгого молчания сказал Тед. – Здесь тоже сражались.
– Кто-то, наверно, хотел включить его, но был пойман…
Хоть я и не верил в помощь из космоса, но теперь ощутил утрату; всё вокруг будто потемнело; разорвалась последняя нить, связывавшая нас с прошлым миром. Я повернулся и, так как Тед не сразу пошёл за мной, а продолжал смотреть на оплавленную глыбу, положил руку ему на плечо.
– Идём. Сейчас это бесполезно. Есть ещё одно место в здании, куда я должен зайти. Тоже не за помощью, а за ответом на вопрос. Но этот ответ мне нужен.
Здесь должен быть ключ к происшедшему. Сюда отовсюду ежедневно приходили рапорты, и хранились они в памяти компьютера. Если он не уничтожен, можно найти самые последние сообщения и узнать, что произошло. Я сказал об этом Теду, и мы, минуя разрушенный центр связи, побрели в поисках банка данных Бельтана.
Глава 15
Я ожидал увидеть и компьютер разрушенным, но нет: либо схватки здесь не было, либо никого не интересовали записи. Подойдя к контрольному пульту в центре комнаты, я принялся изучать кнопки на панели. Переднюю стену занимал экран, он давал визуальные ответы на вопросы. А в стены встроены реле, содержащие не только полную историю планеты от Первой Посадки, но и доклады всех лабораторий. Большинство из них закрыты, а код доступа к информации мне не известен. Я заколебался. Какая комбинация выдаст нам сведения о происшедшем в последние дни? За неимением лучшего набрал ключевое слово «беженцы»: ведь именно прибытие первого корабля беженцев вызвало все последующие события.
– Четвёртый день, шестой месяц, сто пятый год после Первой Посадки…
Запись неожиданно громко прозвучала в помещении; я уменьшил громкость. Продолжалось перечисление фактов – корабль беженцев запросил разрешение на посадку, она разрешена на севере. Было добавлено несколько данных о новом посёлке. Затем говорилось о появлении новых кораблей, опять просьбы о посадке, встреча между представителями кораблей и Комитетом, решение о всеобщем голосовании. Пока что всё это мы знали. Но дальше начиналось неизвестное. Я наклонился вперёд, слушая, что было дальше.
– Двенадцатый день, седьмой месяц, сто пятый год после Первой Посадки. Всеобщим голосованием решено разрешить посадку ещё двум кораблям, при условии что их больше не будет. Результаты голосования: 1200 на 600.
Голос замолк. Похоже, это всё, что хранится в памяти компьютера о беженцах. Можно поискать в другом месте… Я снова набрал код и ждал.
Ответ был закодирован – серия чисел и упоминаний, понятных только тому, кто составлял код. Так продолжалось некоторое время, затем…
– Сектор четыре – пять. Рано утром прибыл отряд беженцев. Просят медицинскую помощь. Силой захватили доктора Ремерса. Оставили охрану. Убиты Лойенс и Меттокс. Лаборатория Райтокс разграблена. Большая часть персонала под стражей. Предупреждение: они захватили отчёты о старых экспериментах…
Опять последовал код – серия чисел. Я на всякий случай запоминал их, сделав знак Теду. Он кивнул, губы его зашевелились: он тоже старался запомнить. Голос оборвался внезапно, и мы услышали шорох перематывающейся ленты.
– 6-С-Р-Т-ТЕКС-РУ-903, – повторил я.
– Да, – согласился Тед.
