— Мне снилось, что тут была битва, но тут не было никакой битвы, — сказала я, наизусть заучив этот урок.
— Нет, здесь не было никакой битвы, — подтвердил он.
— Итак, эта битва мне приснилась, — продолжала я. — Кто же следует по нашим следам, и какое оружие использует ваш противник, чтобы разрушить ваши чары?
Он ответил мне со всей откровенностью.
— Это были охотники из Ализона, и некоторые из них, должно быть, обучены тайному знанию и их ненависть выплеснулась наружу. То, что они направили на нас, было Темными Силами, вызывающими изменение наших тел, а затем навсегда закрепляющими это изменение. И этим мы сами себе роем могилу. Лучше бы они сделали так, чтобы мы навсегда остались людьми.
— Сколько их было? И почему они напали на нас?
— Мы насчитали двадцать человек. Их план был очень хитер. Они оставили лошадиный след, чтобы разъединить нашу группу, а потом напали на ту ее часть, которую считали наиболее слабой. А почему? Они носят щиты с гербами Халлака, и это значит, что они хотят направить нас против Халлака. Только мы не понимаем этой Черной Стрелы. Она не относится к их обычному вооружению.
Потом Херрел получил приказ ехать в арьергарде, и я присоединилась к другим девушкам. Один раз, когда Сольфинна немного отъехала вперед, возле меня появился Хальзе. Его красные медвежьи глазки изучающе смотрели на меня, словно он пытался прочесть мои мысли.
— Настоящее зрение может быть угнетающим, моя леди, — заметил он. — Оно здесь не нужно.
— Бывает и нужно, мой лорд, — ведь именно оно помогло мне обнаружить эту вещь, по крайней мере, я так думаю. И оно все еще может принести мне пользу…
Он пожал плечами.
— Может быть, мы несправедливы к вам, моя леди. Но, по крайней мере, ваши сестры не разделяют ваших сомнений. И вам это также было бы полезно.
И все же я нашла его улыбку жуткой, и когда он, наконец повернул своего коня и исчез, я поехала быстрее, чтобы догнать Кильдас. Мне вдруг стало очень неприятно ехать в одиночестве.
— Харл сказал, что у Хальзе злой язык, — заметила Кильдас. — Хотя он и проявляет необходимую вежливость, или, по крайней мере, делает вид, что проявляет. Он в ярости от того, что ему не досталось невесты.
— Может быть, его накидка была недостаточно красивой.
Она рассмеялась.
— Только пусть он не услышит этого! Он воображает, что в любом обществе он является первым. А это правда, он же выглядит таким привлекательным…
Она находит его привлекательным? Для меня он был медведем, скрытой под густым мехом опасностью.
— Красивое лицо — это еще не все.
— Ты права. И мне Хальзе не особенно нравится. Он всегда улыбается, и кажется таким довольным, но я думаю, что на самом деле это не так. Джиллан, я не знаю, что тебе сказал Херрел, но не разговаривай с Хальзе так открыто. Харл сказал мне, что между ним и Херрелом старая вражда, а после свадеб отношения между ними еще больше ухудшились. Потому, что Херрел получил то, что Хальзе хотел бы получить…
— Меня? — улыбаясь, спросила я.
— Может быть, не тебя, но невесту. Перед тем, как мы появились здесь, он много говорил о том, что его счастье было разрушено. Что его ожидания были разбиты и это стало занозой в его пальце. И другие всадники не забыли о его хвастовстве, и постоянно напоминают ему об этом. Это плохо, — она посмотрела на меня. — Прежде, чем мы встретились с ними, я думала, что все всадники похожи друг на друга и объединены в общую группу, которая думает и действует как один человек. Но они оказались такими же, как и все остальные люди; у каждого из них свои собственные мысли и мечты, ошибки и страхи.
— Тебе Харл рассказал все это?
Кильдас улыбнулась и улыбка ее была улыбкой безграничного счастья.
— Харл рассказал мне о многом… — И она снова погрузилась в мир грез и мечты, в который я не смогла последовать за ней.
Долгий день подходил к концу, но Херрела я больше не видела. Мы в конце концов достигли узкой и длинной долины, вход в которую был так тщательно скрыт деревьями и кустами, что я и не подозревала о его существовании. Там нас уже ожидали скрытые отвесными скалами походные палатки, и авангард нашей группы уже достиг их. Уже стемнело, но в руках у всадников замерцали зеленые лампы и был разведен костер. Все вокруг напоминало большой прекрасный зал.
Но, когда мы остановились, Херрел не подошел ко мне, чтобы помочь слезть с лошади. Это сделал человек, у которого на шлеме был изображен волк.
— А где Херрел? — спросила я.
— Арьергард еще не достиг этого места, леди.
И это было правдой. Честно говоря, я не могла сказать, что почувствовала облегчение и избавилась от страха, когда увидела искусно вырезанную фигурку кошки, прикрепленную к шлему, из-под которого на меня смотрели зеленые глаза.
Усталость, а я ее совсем не ощущала, пока сидела в седле, волной нахлынула на меня, когда я несгибающимися ногами приблизилась к костру. Одиночество стеной отделило меня от остальных, одиночество и то, что только я одна знала об их тайне. Мне все еще было не ясно, был ли Херрел зверем, который мог принимать внешность человека, или он был человеком, который иногда принимал облик зверя? При нашей первой встрече я с готовностью пошла на то, чтобы признать его странности, но теперь меня угнетала мысль, что у меня нет пути к отступлению. И я больше не могла думать о будущем.
— Джиллан?
Я с трудом повернула голову. Ко мне подходил Херрел. Охваченная чувством одиночества, я смотрела на человека, для которого, может быть, что-то значила. Я протянула ему руку и произнесла:
— Херрел!
ГЛАВА 8
Когда руки Херрела обняли меня, я почувствовала, как на меня нахлынули иллюзии. Теперь мы находились не в темной узкой расщелине, окруженной каменными стенами, а в самом центре цветущей весенней долины. И хотя нас все еще окружала ночь, но это была весенняя ночь. В травяном ковре, испуская сладкий аромат, распустились маленькие белые цветочки. Зелено-золотое сияние, исходящее отнюдь не от ламп, окружало палатки. Я увидела низкий стол, уставленный тарелками и кубками, а перед ними маты, на которых сидят во время еды. Все те, у кого не было невест, исчезли. Только мы, двенадцать и одна, пришли с мужчинами, которых мы выбрали, остались тут.
Херрел повел меня к столу, и я последовала за ним, околдованная в этот момент так же, как и все другие девушки. Какое это было облегчение — забыть о реальности и погрузиться в иллюзию!
Мы с Херрелом, как обычно, ели из одной тарелки. Я не могла понять, что это была за еда, я знала только, что никогда в своей жизни не ела ничего более вкусного и изысканного. И темно-красная жидкость в бокалах, стоящих перед нами, имела запах спелых, насыщенных солнцем фруктов ранней осени.
— За тебя, моя леди, — Херрел поднял бокал. Действительно ли он выпил или мне это только показалось? Когда он передал мне бокал, я только слегка смочила вином губы.
— Теперь мы наконец достигли цели нашего путешествия, мой лорд? — спросила я у Херрела.
— В известном смысле. Но это также и начало его. И мы сегодня это отпразднуем.
В этом обществе трезвы были только мы одни. Вокруг нас слышался тихий нежный смех и шепот. Все, казалось, были счастливы, но мы не включились в эту всеобщую идиллию.
— Перед нами находятся Врата и мы должны проникнуть через них? Или овладеть ими?
— Овладеть? Нет, мы не можем силой пробить себе путь. Или Врата откроются сами, или они
