помощью которого салкары восстанавливают свои силы. Это вино настаивалось на целебных травах.
Больше я ничего не помнила.
… Огни исчезли. Я лежала на палубе корабля.
Меня повелительно призывали, и я не могла не подчиниться. Тело мое стремилось к отдыху, но для отдыха еще не настало время. И тут в окутавшем меня тумане, я почувствовала, что мое тело исчезло. Я лечу к свету, более яркому, чем тот, что видела в храме со стеклянными чудесами. Это настоящий огонь, столбом стоящий в воздухе.
Свет позволил мне разглядеть, что находится у основания этого огненного столба. Расплавленная густая лава, увенчанная пламенем, текла медленно и неизбежно попадала в воду, становясь все более тусклой. От этой встречи образовывались облака пара, плотные, словно грозовые тучи.
Из воды поднимались темные скалы. С одной из них, напоминающей пилу, еще стекала вода. На этом островке огненной короны не было. Мне показалось, что я вижу на его склонах какие-то морские существа. Они корчились в предсмертных муках. Но я не была в этом уверена.
Важно не то, что я видела, а то, что чувствовала. Использование Силы. Это не природная катастрофа, это проявление разума, который призвал Силу, послал в мир волны, такие же, как те, что обрушились на Варн. Силу призвали сюда, чтобы все уничтожить. Мне приходилось видеть лорку, чудовище с севера, пожирающее людей. Пойманное в сеть, оно часто умудрялось освободиться и набрасывалось на людей, пытающихся защититься от него.
Здесь будто была поймана сама Сила. Ее энергия устремилась наружу, изменяя окружающее. Так некогда объединенные силы волшебниц Эсткарпа повернули южные горы, чтобы спасти свою страну от вторжения.
Сила стала почти существом, обладающим собственной личностью и целью. Я опасалась прикоснуться к ней, проследив ее источник. И была уверена, что она может погасить меня, как человек гасит свечу.
Но то, что вызвало меня и продолжало притягивать, не позволяло останавливаться. Мое дальновидение устремилось вперед, мимо вулкана, который поднимался над морем, дальше, за огненный столб.
А дальше была темнота. И к ней устремился мой дар. Я продвигалась вперед. Вернее продвигалось мое зрение. Даже тут отраженный в воде огонь позволял видеть утесы, поднимающиеся из парящей воды. Они выглядели обнаженными, словно только что возникли.
Я пролетела над ними, заметив, что верхушки утесов находятся высоко над морем. Впереди показалась, яркая точка, красная, как затухающий уголь в очаге. Именно из этой точки выплескивалась могучая, борющаяся Сила.
Но я по-прежнему не решалась испытать ее, даже использовать дальновидение, чтобы заглянуть вперед. Слишком мощная эта Сила, не боявшаяся, что ее обнаружат. Но что-то в ней все больше и больше изумляло меня. Я много раз и раньше ощущала присутствие Силы, замечала следы ее даже в тех людях, которые сами не подозревали об этом. Но у нее всегда были пределы. Никто из тех, кого я знала, о ком слышала, не смог бы так использовать свой дар, так стремиться к власти… Потому что удар энергии не преследовал цели переделать весь этот мир. Нет, разрушения были только побочным результатом другой цели. Поток энергии нарушал известные законы природы.
Да, у всего этого есть цель, но достигнута она лишь частично. То, что произошло в море на пути этой Силы, лишь последствия ее применения. Не погружаясь в этот поток, а слегка прикасаясь к нему, я решилась использовать свое дальновидение. Я знала теперь, что близка к источнику.
Источник появился так неожиданно, что я пролетела мимо и пришлось возвращаться. Очень темно, света почти нет; внизу мертвая чернота, как дыра, ведущая в абсолютную пустоту. Дальновидение совсем не то же самое, что реальное зрение. Я видела-чувствовала, что подо мной какое-то сооружение, находящееся на скале, как мрачный всепожирающий дух Тьмы.
Только это — и ничего больше. Я повисла над ним, стараясь уловить какое-нибудь излучение, понять, что это такое, разгадать загадку гигантского потока энергии. Ничего, кроме самой энергии. Но я знаю, что это невозможно. Каждый даже намек на дар — а это не просто намек — должен иметь свой источник.
Я старалась быть очень осторожной и не приближалась слишком близко, чтобы не стать участником этой грандиозной битвы. Сила моего сопротивления возрастала, я пыталась собраться для возвращения.
Цель — «Морской бродяга»? Но он мог погибнуть в волнах. Личность? Леди Джелит! Как я доверилась Орсии в воде, так сейчас доверилась той, что была когда-то волшебницей и обладает неизмеримо большим даром, чем я. И вместо того чтобы всматриваться в темное пятно на утесе, я представила в сознании леди Джелит.
В меня устремился мощный поток Силы. Я словно стояла под фонтаном бьющей Силы, по-своему такой же могучей, как та, что обрушилась на Варн. Но меня не потянуло назад, как я хотела. Я оставалась на месте. Потом пришел второй нацеленный поток, третий, четвертый. Я поняла, что вся наша группа объединилась, что я только острие копья, нацеленного вперед, на то, что стремилось овладеть нашим миром.
Мы напали как один. Я почувствовала себя беспомощной птицей, сорванной с места могучим ураганом, брошенной в бурю, с которой не могла справиться. Я пыталась удержаться на одном месте, застыть. И каким-то образом это удалось.
Я приближалась к утесу, устремилась к земле. Мрачная высота передо мной. Сила… энергия… и еще… жизнь?
Какой бы опытной ни была волшебница или пророчица, она не может затеряться там, куда приводит ее дар, утратить существование в другом месте. Здесь ничего не было — вернее, так мне показалось вначале. Но потом я уловила — вспышки, так быстро возникающие и исчезающие, что они напоминали искры от костра. Да, это подлинная жизнь. И Сила обладает жизнью. И Сила эта так же ужасна, как армия колдеров. Это отрицание всего, чему учит Жизнь.
Я не чувствовала здесь раньше присутствия Тьмы. Сила казалась нейтральной, не от Света и не от Тьмы, как буря, причины которой мы не понимаем, которая за пределами нашего познания. Но то, что в ней поймано, покорено, подчинено воле, так что больше само собой не владеет, — это, несомненно, от Тьмы. Каким коварным и извращенным должен быть мозг, создавший это…
Именно ужас помог мне уйти, оттащил меня от этой темной пустоты. Я открыла глаза и увидела лицо Джелит. Она смотрела на меня, и на ее лице тоже было выражение ужаса. Потом надо мной показалась чья-то рука — я не видела, чья именно, потому что лежала головой у кого-то на коленях, — рука вытирала мне лицо. Пахло морем и землей, травами, просушенными после созревания на солнце. Я глубоко вдохнула воздух. Я была рада, что вернулась, что не затерялась, не осталась там, в темноте, вместе с другими, беспомощными жертвами Тьмы.
Глава девятая
«Морской бродяга» выдержал яростное нападение моря лучше «Летящего в Бурю». Тот тоже держался на воде, но с трудом. В живых осталось меньше половины отплывших из Эсткарпа. Погибли все члены экипажа, оказавшиеся в момент удара волны на палубе, как и те, кто в это время находился на причале. Погиб и капитан Харвик, а Сигмун уцелел. Когда черная ночь сменилась серым днем (солнца мы так и не увидели, все еще падал густой пепел), мы установили, что «Летящий в бурю» больше не сможет выйти в море. Части его корпуса можно было использовать для ремонта «Морского бродяги», и экипаж согласился с этим.
Больше всего моряков беспокоило, что на обоих кораблях были сломаны мачты. Выходить в море без них безумие. К тому же в Варне нет леса, который можно было бы использовать для мачт. На тех складах города, которые уцелели, не нашлось ничего подходящего.
На втором ярусе города лежали три рыбацких судна. Сигмун и старший из уцелевших офицеров
