Принцесса вскочила со своего места, припала к ногам провидицы Фролоту и поцеловала ее сморщенные, сухие когтистые лапки. Сначала одну, потом другую…
— Спасибо вам! Спасибо от всего сердца. Если мне выпадет случай, я постараюсь отблагодарить вас не только словами.
Старая женщина даже вскрикнула от удивления.
— Дитя мое, лучшей наградой для меня будет, если ты исполнишь свое предназначение.
— Вы… Вы что-то знаете об этом?!
— Я, присутствующая здесь Фролоту, ведаю о пророчестве, касающемся трех лепестков животворящего Триллиума. Только чудо может спасти Гиблые Топи от смертельной опасности. Я знаю о твоем предназначении…
Анигель смутилась.
— Ах, это вовсе не радует меня. Я такая трусиха — куда мне до моих сестер! Одна из них смела до безумия, другая полна мудрости. А тут еще этот сон, он как бы предупреждение мне…
Фролоту рассмеялась.
— Не сомневаюсь, что так оно и есть. Ну хорошо, допивай чай и расскажи нам, что же тебе приснилось.
Наконец Анигель поставила чашку и принялась во всех подробностях рассказывать о бедствии, которое ей привиделось. Слушали ее внимательно, правда, провидица время от времени небрежно подносила к глазам таинственное стекло. Анигель робела спросить, что это за устройство и почему Фролоту не использует волшебную тростинку, которую во время разговора с принцем Антаром она направляла ему прямо в сердце.
И тут провидица удивила Анигель.
— Я объясню тебе, в чем тут смысл… Это магическое стекло называется «линза», им пользовались еще Исчезнувшие. С ее помощью можно прочитать мысли другого человека. Но это стекло способно научить того, кто им пользуется, обходиться без подобного устройства. Если бы черный чародей вчера приметил линзу, он бы приложил все силы, чтобы овладеть ею, и даже принц Антар не смог бы ему помешать. Вот почему нам пришлось использовать тростинку, которая никакой ценности для людей не представляет.
— Почему же вы сегодня пользуетесь линзой? — спросила Анигель.
— Дело в том, дитя мое, что вчерашние переговоры отняли столько сил у старейшин, что сегодня все мы нуждаемся в отдыхе и помощи. Дождемся ли ее от… Хорошо, закончи свой рассказ.
Окончание сна провидица выслушала с закрытыми глазами, ее толстые губы шевелились.
Анигель умолкла. Испытанный ночью ужас вновь охватил ее.
Стояло позднее утро, день выдался солнечный, ясный, вокруг на все голоса заливались птицы, попискивали и потрескивали насекомые, крупные рыбы время от времени выпрыгивали из воды и вновь шумно шлепались в темную, едва движущуюся, нагоняемую легким ветерком зыбь.
— Вы можете объяснить мой сон?
— Фролоту неожиданно открыла глаза.
— Конечно! Здесь нет ничего загадочного. Любой провидец в подобном случае, чтобы избавиться от последних сомнений, потребовал бы, чтобы ты сама попыталась истолковать свой сон. Правда, кое-кто отделался бы от тебя туманными фразами, которые, как бы он объяснил тебе, в нужную минуту станут ясными, как утро. Я не буду играть с тобой в прятки — слишком трудные испытания ждут тебя. Будет куда лучше, если я открою тебе правду. Твой сон означает, что в душе ты страшная трусиха, и тебе очень хочется увильнуть от исполнения долга.
— Я же говорила! — воскликнула Анигель.
— Не спеши. Выслушай меня. Обычно сны навеваются Владыками воздуха, но твои видения очень необычны. Часто они рождаются в глубине — точнее, в самых недоступных тайниках — души, и то, что довелось тебе узреть, свидетельствует, что часть твоих мыслей — та, что спрятана за семью замками, наиважнейшее ядрышко тебя самой, тот уголок сознания, где в запечатанном виде хранится образ Бога, — полна тревоги и отчаяния. Эти чувства и беспокоят тебя, и одновременно понуждают к действию. С их помощью ты сможешь преодолеть и неверие в свои силы, и робость.
— Но как тревога и отчаяние могут помочь? Чем?
— Тебе будет указано, — мягко ответила Фролоту. — В свое время… Ты уже в пути. Уверяю тебя — самое главное сейчас не останавливаться. День за днем, не медля и без суеты… Все вперед и вперед…
— Так просто? — удивилась девушка.
Фролоту и Имму долго смеялись. Сначала Анигель даже рассердилась на них, ибо не видела ничего забавного в том, что сказала. Но потом, не выдержав, тоже прыснула.
— С помощью добрых друзей и своего преданного и чистого сердца ты избежишь многих смертельных опасностей. — Фролоту внезапно посерьезнела. — Теперь ты ясно представляешь, что ждет тебя. Поэтому шагай решительно, невзирая ни на какие страхи и сомнения. Преодолей себя — в этом никто не может помочь тебе.
Принцесса опустила голову.
— Я… я попытаюсь.
— Прекрасно. — Фролоту встала. — Судно уйзгу будет здесь сегодня вечером, и уже этой ночью ты отправишься на север. Если все пойдет хорошо, ты доберешься до Нота через четыре дня.
Мысль о предстоящем путешествии захватила Анигель. Она вздохнула и, словно обращаясь к самой себе, задумчиво произнесла:
— Значит, напоследок надо выплакаться хорошенько, погоревать, пожалеть себя. В пути мне уже нельзя лить слезы, пугаться, да и времени на это не будет. Наверное, этот сон являлся напутствием. Наяву я должна вести себя достойно. Итак, в дорогу!
— Все верно, моя девочка! — возликовала Имму. Фролоту тоже одобрительно кивнула.
— Не забывай, что в тайниках твоей души таятся могучие силы, они помогут тебе. Чем отважнее ты будешь бороться с навеваемыми дремой кошмарами, тем легче этим силам будет проявиться.
Анигель вдруг вздрогнула и схватила Имму за руку.
— Но ведь ты тоже будешь со мной? Ты не бросишь меня? Если я останусь одна…
— Я люблю тебя и буду служить до конца моих дней — Имму чмокнула воспитанницу в щеку. — Конечно, я отправлюсь с тобой в Нот и буду сопровождать, куда бы ни послала тебя Белая Дама. Но все равно придет срок, когда ты, моя красавица, должна будешь рассчитывать только на себя. Это трудное, но достижимое искусство, и я помогу тебе овладеть им.
Анигель уткнулась в плечо своей няни.
— Пусть разлука никогда не ляжет между нами. Никогда!
ГЛАВА 13
Во сне Кадию раздразнил запах жареной рыбы, и она проснулась с острым ощущением голода. К ее удивлению, Джеган отважился развести небольшой костер и сноровисто румянил бока насаженным на палочки тушкам гарсу. Он ловко переворачивал их, сберегая каждую каплю вкуснейшего янтарного сока, которым сочились рыбы; самая большая была величиной с его ладонь.
Глядя на эту картину, Кадия невольно проглотила слюну, потом, не вставая, подползла к воде, поймала несколько плавающих листьев и потерла ими лицо и руки. Ей припомнился ухоженный пруд, располагавшийся на задах Цитадели, где она с сестрами купалась и училась плавать. Вода там всегда была теплая-теплая… Чистая-чистая… Дно, выложенное яркими плитками, просвечивало сквозь толщу жидкости, похожей на огромный переливающийся всеми цветами радуги кристалл.
…Когда поверхность протоки, где умывалась Кадия, успокоилась, она вгляделась в свое отражение. Ее кожаный костюм был порван, сквозь дыры светилось голое тело, а длинные гладкие волосы были собраны в пучок на затылке и заколоты неровно обломанной тростинкой.
Кадия вздохнула, встала и, пригнувшись, вернулась к костру. Джеган тут же протянул ей самую подрумянившуюся рыбку. Принцесса ела ее руками, такую горячую, такую пряную и вкусную!
Джеган молчал, терпеливо поджидая, когда его спутница поест, и потом, когда они уничтожали следы своего пребывания на острове, грузились в лодку, долго выбирались из зарослей на открытую воду, тоже не проронил ни слова. Кадия настояла на том, чтобы он позволил ей сесть на весла, и охотник безропотно перебрался к носу, взяв в руки длинный шест.
