случалось, они давали волю чувствам. Джеган кружил вокруг соседнего широко разросшегося куста ежевики, держа в руке какой-то незнакомый, с румяными боками плод.
Кадия, глянув на него, невольно проглотила слюну, потом обратилась к охотнику:
— Где мы?
В ответ он пожал плечами и принялся очищать плод. Кадия открыла рот от удивления — этого быть не могло. Великий знаток всех заповедных уголков на болотах не знал, где они находятся!? Джеган откусил кусочек и зажмурился от удовольствия.
— Мы находимся там, где я никогда не бывал, Острый Глаз. Мне известно только, что у нас под ногами, под слоем земли, — камень, ровный и цельный, — он притопнул ногой. — Вот куда завела нас эта штука, — Джеган кивнул в сторону волшебной тростинки.
Он неторопливо счистил ножом оставшуюся кожуру, потом присел и отвалил в сторону кусок дерна. Под ним обнажилась темная плотная ровная поверхность. Охотник постучал по ней — послышался глухой каменный звук.
— А где синдона? Объясни подробнее, что это такое.
Джеган отвел глаза в сторону, потом вновь уставился на выкопанную ямку.
Ответил он не скоро, делая большие промежутки между словами.
— Синдона — это одна из тех, кто охранял Исчезнувших. Когда-то они владычествовали здесь. В ту пору Рувенда представляла собой огромное озеро, по которому были разбросаны острова. Мы… мы были созданы теми людьми — так утверждают древние свитки. Мы, оддлинги, — плод их мысли, результат долгой работы… Потом проснулась Тьма, на землю и воду пришла смерть. Исчезнувшие, прежде чем уйти, создали и освободили оддлингов. Правда, они взяли с нас клятву…
Джеган теперь пристально изучал свой нож, вертя его.
— Синдоны были оставлены, чтобы надзирать за наследством Исчезнувших. У них было много такого, что они не могли ни взять с собой, ни разрушить. Подобные штуки были собраны в определенных местах, которые и охраняли синдоны.
Королевская дочь, мы поклялись служить твоему отцу до самой его смерти. Теперь я вроде бы свободен… Однако есть еще кое-какие обязательства… Перед другими… И от их выполнения никак не отвертеться. Так уж получилось, Острый Глаз, что я был вынужден нарушить этот обет. Я ступил на Запретный путь. Прошлой ночью я послал Тревожный запрос… Никакого ответа! Мы пересекли кордон, отделяющий запретное для нашей расы место. Мне ни в коем случае нельзя было делать этого… Вот эта штука, — он указал кончиком ножа на волшебную тростинку, — и вы можете следовать этим путем. Я — нет! Я думал, мы обогнем Тернистый Ад и выйдем к уйзгу, а вместо этого забрели вон куда! Теперь любой может выдать меня начальнику стражи ламарилу, а с ним никто не отваживается спорить. Даже скритеки… И никакого ответа на мой запрос. Ни на первый, ни на второй, — он опять поиграл оголенной, блистающей на солнце сталью. — Я видел ночью огонь.
Кадия перепугалась.
— Когда я спала?
Впервые Джеган чуть улыбнулся.
— Острый Глаз, ты спала остаток ночи, потом весь день, потом еще ночь. Сегодня второй день. Кадия нахмурилась.
— Ты обязан был разбудить меня!
— Вовсе нет. Кто знает, что ждет тебя впереди. Может, нам угрожают такие опасности, о которых мы и не подозреваем. Любой охотник лучше встретится с бандой скритеков, чем вступит на Запретный путь.
— Этот огонь, что ты видел… Джеган опять помрачнел.
— Огонь, который разводят ниссомы, — такой маленький-маленький, а тот, что я видел, — большой- большой. Чтобы напитать его дровами, требуется множество рук.
— Может быть, это люди Волтрика?
— Если так, то, значит, эта штука, — он опять ткнул в волшебный жезл, — ведет нас прямо к ним в лапы.
Кадия, рассердившись, уже готова была сломать предательскую тростинку, но вовремя сдержала себя — сейчас не время совершать безрассудные поступки. Глупо надеяться, что ей позволят исправить совершенную ошибку. Да и зачем Великой Волшебнице Бине заманивать ее в ловушку?
Джеган взглянул на нее, потом потянулся и взял свой мешок. Достал оттуда браслет из красноватого камня. Кадия всего два раза видела, как охотник надевал его на руку, на предплечье. Один раз — когда он впервые был представлен ее отцу.
Теперь он начал оглаживать полированную поверхность. Словно поигрывал этим браслетом… Потом попытался надеть его. Ничего не получилось — мешал локоть. Охотник побледнел, лицо у него вытянулось…
Неожиданно амулет хрустнул, Джеган собрал куски и вдруг резко зашвырнул их в кусты. Стон вырвался из его уст. Потом он завыл — Кадии уже доводилось слышать этот вой, когда хоронили его родственника. Ниссомы спустили его в реку, и покойника понесло прямо на стену камыша.
— Джеган? — Она шагнула к нему.
Девушка никогда не видела его в таком состоянии. Лицо его ничего не выражало — разве что ледяное презрение.
— Джеган мертв, — ответил он тихим, словно не ему принадлежащим голосом. — Перед тобой тот, кто больше не имеет имени. Я — клятвопреступник, один из тех, кто утратил искусство, кто не обладает речью и больше никогда не сможет говорить. Мы нарушили запрет… Та, которая владеет Нотом, вправе вырвать наши жизни…
— Как это понимать? — возмутилась Кадия. — Ведь ее же собственный проводник привел нас сюда!
Даже сейчас он не смел обвинять Великую Волшебницу! Все, что она ни делала, было справедливо! Всему надо безропотно покоряться! Неожиданно грудь обжег внезапно раскалившийся амулет. Опять какая- то магия?! Нет, с нее хватит — она больше никогда не будет иметь дела ни с каким колдовством!
Принцесса оступилась и, чтобы сохранить равновесие, взмахнула руками. То, что случилось с Джеганом — и, выходит, с ней, — потрясло девушку. В душе ее родился крик. Кадия набрала полные легкие воздуха и вдруг почувствовала, что не может не то что издать вопль — даже пискнуть. Страх — ошеломляющий, внезапный — охватил ее. Принцесса вздрогнула и так и не смогла унять дрожь. Впечатление было такое, что со всех сторон на нее готовятся напасть невидимые враги. Ее по-прежнему колотило, но теперь уже от гнева. Это было слишком. С ней творилось что-то невероятное. Творилось помимо ее воли… Кадия выхватила кинжал и, вертясь на месте, наставляла его на воображаемых противников.
Джеган между тем мягко опустился на колени, потом свернулся клубочком на покрытой сухим дерном древней дороге. Дышал он часто, тяжело, руки судорожно хватались за грудь…
— Джеган! — Кадия бросилась к нему. Рот охотника приоткрылся — тонкая струйка слюны текла между нижних клыков.
— Джеган! — еще раз позвала Кадия.
— Назад! — голос его звучал глухо. Казалось, он выдохнул, а не выговорил это слово.
Неожиданно охотник опрокинулся на спину, руки его забегали по сухой траве — он как бы цеплялся за былинки. Цеплялся за жизнь…
Кадия просунула ему лезвие между зубов, попыталась разжать тиски челюстей, а когда ничего не получилось, начала трясти за плечи. Потом — откуда только силы взялись! — стащила его с древней дороги, перетянула через длинный мелкий ров к могучим деревьям.
Волшебная тростинка, как бы поджидая ее, покачивалась и вертелась в воздухе. Словно эта палка что- то понимает! Кадия теперь не испытывала никакого страха — душа будто опустела. Она вытащила амулет. Капелька янтаря переливалась всеми цветами радуги. Менялась окраска сполохов, но в этом мельтешении, в игре света Кадия не уловила предупреждения о надвигающейся опасности. Совсем наоборот! Черный Триллиум словно подбадривал ее, понуждая к действию…
Подул ветер, погнал вдоль древней дороги клубы пыли. Джеган неожиданно сел, поднял голову. Дышал он тяжело, с присвистом…
— Черта! — ни с того ни с сего вымолвил он.
Кадия недоуменно глянула на него, потом проследила за его взглядом. Охотник смотрел на свой
