Двое из моих последователей были тяжело ранены, хотя я был уверен, что лечение Равинги уже отвело их от порога смерти. Мой брат ходил с рукой на перевязи, у Ортаги на правой руке недоставало трех пальцев. Они отказывались уступать своим ранам и постоянно сопровождали меня, пока я обследовал дворец.
Здесь было много припасов. Если бы мы захотели, мы могли бы остаться здесь на месяцы, но я не собирался задерживаться. Когда Алитта описала мне исчезновение Мурри, у меня появилась надежда, которую мне не следовало бы лелеять, надежда, что он отправился поднять прайд нам на помощь. Но на такую удачу я не должен был полагаться.
Мой отец, в этом я был уверен, держал войска нашего королевства и других, верных императору, в боевой готовности. Он, должно быть, уже сражается с мятежниками. Но я не знал, сколько воинов он сможет собрать.
Я не должен был задерживаться здесь, хотя мне очень хотелось видеть, как эта страна будет возрождаться к жизни. Вода, вырвавшаяся из-под земли, по большей части уже вытекла из города и собралась в озеро, какого я не видел никогда. По его берегам уже пробивалась зелень, и росла она так быстро, что я искренне поверил в то, что Высший Дух сейчас занят преображением нашего мира.
Каликку с Джакланом ездили разведывать эту отравленную безрадостную землю, которой была Безысходная пустошь, поскольку мы должны были как-то пересечь ее, возвращаясь. Они доложили, что земля глубоко перепахана, и большая река пробилась из-под основания скалы, устремившись на юг. В воздухе уже не висел ядовитый смрад.
Мы больше не видели живых крыс. Некоторое количество более крупных тварей мы нашли среди трупов. Во время нашего исследования города крысолюди встречались нам обессилевшими или мертвыми, как если бы они погибли вместе со своим создателем. Равинга внимательно изучила их и на день заперлась в одиночестве. Она вышла из своего уединения едва ли за час до того, как я смог задать ей свои вопросы.
Да, среди нас есть люди, которые уходят от обыденной жизни, чтобы служить одному лишь Высшему Духу. Но кукольница была не из таких. Она оставалась в стороне способом, внушающим мне благоговение.
— Ты знала это место и раньше, ты знала это порождение зла. Кто ты? Кем был он, и в чем же истина относительно всего этого?
— Это — потерянное шестое королевство, — спокойно ответила она. Затем обернулась к Алитте: — Дай мне, дочь сердца моего, то, что покоится на твоей груди.
Из-за ворота дорожного платья Алитта послушно достала шар света, который так помог мне. Я думал, что он похож на кристалл, но сейчас он оказался матовым и явно гораздо большим по размеру, чем я помнил.
Равинга взяла его и протянула нам так, чтобы его можно было хорошо разглядеть. Он не походил ни на один известный мне драгоценный камень, даже на те, в которых, как полагали, есть душа. Хотя он был белым, под его поверхностью плавали цветные точки — красные, зеленые, синие и тепло-золотые. Каждая могла быть искоркой с короны одного из королевств. Равинга повернула его — искры мелькнули и исчезли.
— Что?.. — Алитта не закончила свой вопрос. Равинга улыбнулась.
— Такого не видели с тех пор, как Тьма бросила свою жестокую тень на эту страну. Некогда люди называли его опалом.
Она отдала драгоценность обратно Алитте, сказав:
— Храни его, пока не возникнет нужда.
АЛИТТА
Я во второй раз приняла этот талисман и поняла, что тем самым стала хранительницей сокровища.
Мы прождали еще десять дней. Тем временем раненые, о которых заботилась Равинга, излечивались. Трехрогих ориксенов по приказу Хинккеля выпустили на волю. Мы нашли других, и они благоденствовали, отправленные пастись около озера, где продолжала разрастаться зелень.
Наконец Хинккель созвал совет, включивший всех нас, даже Касску и Виу, которые уселись вместе с нами. Если не считать тяжело раненных, у Хинккеля осталось всего десять спутников. С нами было еще четверо людей из отряда Шанк-джи — как мы узнали, он покинул это место раньше. Тех, кто остался здесь, мы обнаружили закованными в цепи в одной из подземных ям. Отношение к ним повлияло на их верность, и после того, как их нашли, они преклонили колени перед Хинккелем, умоляя о прощении и предлагая отдать свои жизни на службе ему.
Хинккель смотрел каждому прямо в глаза, повторяя прием, которым, как я заметила, пользовался Мурри. Я уловила отголосок ищущей мысли и отпрянула, поскольку это было задачей лишь самого Хинккеля. Он принял решение и взял их под свою руку.
Мы собрались в одной из парадных комнат древнего дворца, и Хинккель объявил нам о своем решении.
— Я должен отправиться в путь отсюда, обратно в Вапалу, если смогу. В нашей стране продолжается борьба, ее следует прекратить, причем город должен остаться невредимым. Мы не знаем, что происходило в других местах. Могли произойти изменения, которые коснутся и королевств, и всей империи. Я давал клятву, и я должен ее исполнить, но я не перелагаю свои обязательства на вас. Здесь в избытке припасов, вода в невероятных количествах. Как вы видели, оружие Темного за последние несколько дней проржавело и стало бесполезным. Ни одной крысы не было замечено, как и ни одного чудовища, выращенного из них. Если вы захотите остаться — оставайтесь. Вне пустоши я не смогу предложить вам никакой защиты, и я лишь могу догадываться о том, какие опасности ждут нас впереди.
Он встал, в молчании глядя на свои руки, лежащие на столе. Затем поднял голову и, не глядя ни на кого из нас, сказал:
— Выбирайте.
Вышло так, что весь наш отряд выехал из Безысходной пустоши и никто не остался позади. Раненые лежали на мягких носилках, закрепленных между парами ориксенов.
Даже сама пустыня явно изменилась. Некоторое время мы ехали вдоль реки, найденной нашими разведчиками, рядом с бегущей водой, о какой ни один человек даже не мечтал. По ее берегам в изобилии росла молодая зелень, которую наши скакуны приветствовали довольными криками.
Хинккель намеревался сначала вернуться в Кахулаве ради раненых. Однако на вторую ночь после того, как мы покинули пределы пустоши, мы услышали донесшийся из теней за дюнами разрывающий уши вой. Много кошачьих голосов должны были объединиться для такого. Хинккель спешился и бросился по песку туда, где ему навстречу вышел Мурри, а за ним следом — его удивительные отец и мать. Обняв своего мохнатого брата, он упал на колени под его тяжестью. Снова встав, он подошел к огромному Мироурру и его столь же крупной супруге Марайе, чтобы воздать им королевские почести.
На втором нашем совете присутствовали огромные коты, и Хинккель спросил у них, придет ли с ними весь прайд — в их собственный лагерь неподалеку от нашего. Он указал на то, что, если они пойдут за него в бой, старая ненависть между людьми и песчаными котами может вспыхнуть снова и, возможно, сильнее, чем прежде. Они с неохотой согласились отпустить Мурри с нашим отрядом, их же воинство будет скрываться от глаз. Но Мироурр твердо заявил, что они не отпустят своего родича, своего кровного побратима, встречать опасность одного.
Также они принесли новости. Шанк-джи отправился в Вапалу. Там вспыхнул мятеж, и королева передала ему командование городским войском, сказав, что Хинккель, без сомнения, мертв, а Шанк-джи благодаря праву крови и воинской выучке окажется подходящим выбором.
Были сражения на улицах. Отец Хинккеля с небольшим отрядом, состоящим по большей части из стражников, которыми он командовал, был отправлен в пустыню на поиски Хинккеля и крыс. Таким образом, генерал Мегулиель был выслан из города и разбил лагерь в дне пути от Вапалы. Каликку вызвался поехать вперед к отцу. Поскольку с нами были раненые, мы могли двигаться только медленно.
Песчаные коты стали нашими глазами, рассыпавшись в трех направлениях, чтобы убедиться, что никакой враг не следует за нами и не угрожает нам с фланга. Не было известно, не присоединились ли к восстанию другие королевства и не отправили ли они свою стражу усилить армию мятежника. Я помогала
