сделанное раньше: она пила и ела, как обыкновенные люди, ее тело нуждалось в отдыхе, она иногда даже спала. Но самым странным показалось ему то, что она сама толком не знает, какую вещь собирается найти в Недосягаемом Кимилоне. Что-то очень важное — и только. Она боялась лететь туда и была рада его присутствию.
Маленький дорок понял, что его прежние представления о Белой Даме ошибочны. Конечно, она могла творить чудеса, но вовсе не была карающей богиней или бесплотным духом из легенд: она страдала, испытывала страх, мучилась дурными предчувствиями, как все смертные. Великая Волшебница оказалась существом из плоти и крови, очень похожим на него самого. Она была не уверена в себе и нуждалась в заботе и дружбе. Поэтому Шики становился все смелее и смелее, стал разговаривать с ней по-человечески и даже несколько раз пошутил. Она подробно расспрашивала его о жизни в горах Тузамена, и он рассказывал, как они с женой мастерили большие плоты из феролов — деревьев, растущих в долине гейзеров, как сплавлялись на них по реке в поисках питательных клубней и фруктов, из которых делали потом веселящий напиток. Зимой он ставил капканы на ворамов и других пушных зверьков, а жена пряла шерсть и вязала из нее красивые шарфы и шали. Связанные ею вещи и добытые им меха они продавали людям, живущим в низинах. Шики поведал о том, что его народ с незапамятных времен подружился с гигантскими птицами — вурами, или ламмергейерами, что дороки разговаривали с ними без слов и путешествовали на их спинах, если надо было навестить знакомых в других селениях.
— А теперь, — с горечью добавил он, — как я уже рассказывал вам, мы больше не сможем дружить с вурами из-за злого колдуна. — Он ждал, что Великая Волшебница будет разуверять его, пообещает помочь, уничтожив Портолануса.
Но она промолчала, только дотронулась пальцем до своего талисмана и стала пристально смотреть вдаль, на пустынный ледник, над которым пролетали птицы. Лицо ее. и так невеселое, стало еще печальнее. Той ночью Шики опять услышал странные слабые звуки, напоминавишие плач. Но не могла же она плакать!
Через семь дней после вылета из башни Великой Волшебницы путешественники увидели впереди что-то, напоминающее темный холм округлой формы: он появился на горизонте среди бесконечного льда и снега неожиданно для них. По мере приближения холм стал похож на скопление грозовых туч, местами серых, а местами черных, как тушь: тучи дышали и клубились, но казались гораздо более плотными, чем дождевые облака. Иногда яркие алые вспышки озаряли их изнутри.
— Это и есть Кимилон, — сказал Шики Великой Волшебнице, — то самое место, которое дороки называют краем Огня и Льда. Обычно из огромного облака, окружавшего плато, струится легкий дымок и сыплется негустой пепел, но сейчас, боюсь, слишком много вулканов извергается. Надо помолиться о том, Белая Дама, чтобы раскалённая лава не залила внутреннюю территорию. Именно там находится то странное строение, которое мы ищем и в котором жил колдун Портоланус. Может ли ваш талисман показать, свободен ли доступ к этой земле?
Харамис вытащила из-под одежды жезл и приказала показать панораму Недосягаемого Кимилона. Когда она раньше с его помощью пыталась посмотреть на свою башню, все детали внутреннего помещения были скрыты плотными облаками. И во время полета она не могла увидеть проплывавшие под ними места крупным планом. Так и теперь — изображение, возникшее в Шаре-Трилистнике, было очень расплывчато, Невооруженным глазом сквозь завесу туч она видела почти такую же картину.
— Боюсь, нам придется подождать, пока мы сами не окажемся там: тогда и увидим, в каком состоянии находится это древнее хранилище, — сказала Харамис. — Кимилон пропитан могущественной магией. Мне странно, что ваш народ знает о его существовании.
Маленький человечек пожал плечами.
— В самых старых наших легендах говорилось о Кимилоне как о крае Огня и Льда, священном для Исчезнувших. Время от времени кое-кто из смельчаков дороков испытывал непреодолимое желание наведаться туда на спине вура, но все они отлично знали, что там нельзя ни до чего дотрагиваться, иначе не вернешься домой. Нескольких героев так больше никто и не видел, говорили, что их околдовало запретное чудо Кимилона и они остались здесь навеки, превратившись в ледяные статуи. Так старые сказки бередили воспоминания дороков, не позволяя забыть путь к Кимилону.
— Интересно, — предположила Харамис, — может быть, ваш народ когда-то служил давно забытой Великой Волшебнице и по ее повелению перевез в Кимилон опасные инструменты магии? Ведь вы тесно связаны с виспи, народом Охоганских гор, а они с незапамятных времен служили моей предшественнице, Великой Волшебнице Бине.
— Белая Дама, мне ничего не известно о подобных вещах. Мы, дороки, всегда думали, что Великая Волшебница живет очень далеко от наших краев и ей нет до нас дела. Мой старый обожаемый друг Нанунцио напомнил мне, что вы являетесь нашей защитницей и опорой, и заставил меня прилететь к вам.
Харамис ощутила странный звон в ушах. Ламмергейеры! Она никогда не пыталась посоветоваться с ними…
— Хилурио!
— Слушаю, Белая Дама, и отвечаю.
— Поговори со мной так, чтобы ни Шики, ни другие птицы нас не слышали.
— Хорошо.
— Хилурио, знаешь ли ты каких-нибудь ныне живущих Великих Волшебниц, кроме меня?
— Да. Существует Великая Волшебница Моря, которая живет в морской крепости, а в небе живет Великий Волшебник Небес. Эти двое и вы сами — единственные, кто остался из Коллегии Великих Волшебников, учрежденной Исчезнувшими для противостояния злым Людям Звезды. Я ничего не могу сообщить вам об этих двух Великих Волшебниках, кроме их титулов и мест обитания. Я знаю, что они будут жить и действовать до тех пор, пока Звезда угрожает равновесию мира.
— Спасибо, Хилурио. Во всяком случае, он рассказал ей значительно больше, чем талисман. Харамис задумалась. Они подлетали к Кимилону. Когда заходящее солнце окружило Вечный Ледник розоватым ореолом, отбрасывая живописные отблески на серые облака, они наконец прибыли.
Недосягаемый Кимилон представлял собой небольшое плато диаметром около трех миль, окруженное дюжиной высоких вулканических сопок. Над пятью, расположенными вплотную друг к другу, поднимался густой черный дымок, изредка они выплевывали в небеса раскаленную докрасна жидкую лаву. По склонам текли узкие ручейки расплавленной скальной породы. Еще два кратера слегка курились, но их легкие белые дымки сразу исчезали в темных клубах дыма соседних вулканов. Остальные дремали. Действующие вулканы имели зловещий вид, их извержение сопровождалось постоянным грохотом. Шики удивился, увидев, что рука Великой Волшебницы, обхватившая талисман, дрожит.
— Ветер сдувает и дым и пепел с Кимилонского плато, — сказала Харамис Шики. — Это хорошо.
Четыре ламмергейера перелетели через отвесную пропасть на восточную часть плато, где вулканы спали, укрытые величественными ледяными одеждами, присыпанными золой и пеплом. Поверхность плато составляла застывшая лава, местами твердая, с мелкими дырочками, наподобие шлака, местами — более мягкая, по виду похожая на свернутые в кольца огромные канаты, груды каменных подушек и одеял, уложенных вплотную к черным скалам. Центр плато занимало внушительных размеров озеро, в котором отражалось мрачное небо. Оно образовалось из талой воды, стекавшей с ледяных шапок дремлющих вулканов. У западного берега, где земля трещала и дымилась, из воды с шипением поднимались фонтанчики, тут и там появлялись пузыри горячего воздуха, так что озеро напоминало кипящий котел, в котором варятся, смешиваясь, краски. Восточный берег казался твердым, хотя его устилал толстый слой белого пепла. На скалах росли лишайник, несколько скрюченных кустов и еще какие-то растения с сухой и обесцвеченной ядовитым дыханием вулканов листвой.
Четыре ламмергейера покружили над озером, а потом плавно опустились на землю около здания, стоявшего у подножья. В воздухе остро пахло серой, неприятно, но терпимо; было тепло и влажно. Ни на минуту не прекращался дождь из пепла. Он падал на землю и тут же поднимался и кружил, подхваченный легким ветерком. Когда Великая Волшебница и ее спутник встали на ноги, под подошвами ботинок зашуршали обломки пемзы. Почва слегка сотрясалась. Низкий, почти музыкальный рев действующих вулканов сменялся шипением водяных фонтанчиков и звуками падающей воды.
— Мы не можем долго оставаться здесь, Шики, — решила Харамис. — Я постараюсь поторопиться со
