За спинами падающих один за другим защитников на верхних ступенях лестницы появился строй из пятидесяти бледных статуй, словно выточенных из слоновой кости. Они были намного выше людей, их коронопо-добные шлемы и скрещенные на груди ремни сияли ослепительным светом. Каждая статуя левой рукой прижимала к туловищу золотой череп. По пятеро в ряд, они стали медленно и величаво спускаться по залитой кровью лестнице. Ошеломленные лабровендцы бросились врассыпную, уступая им путь.
Большинство сражавшихся в зале пиратов увидели спускавшихся по ступеням Стражников, несущих смерть, прекратили драться и замерли, с изумлением глядя на странное шествие. На мгновение в зале воцарилась тишина.
— Воины Рэкгама. Воины Тузамена. Именем Коллегии Великих Волшебников приказываем вам бросить оружие!
Слова эти были произнесены мягко, почти шепотом, казалось, они не слетели с неподвижных губ синдон, а рождены самим воздухом.
Какое-то время пираты не могли опомниться от удивления и застыли на месте. Вдруг багроволицый тузаменский военачальник, стоявший у подножия лестницы, взмахнул мечом и заорал хриплым голосом:
— Будь я проклят, если сдамся этой жалкой горстке голых кукол!
Синдона из первого ряда взглянула на него сверху вниз, подняла руку и направила на храбреца.
Рыцарь исчез в облачке дыма. На том месте, где он стоял мгновение назад, появился гладкий полированный череп: он покрутился и покатился по окровавленным плитам. Стоявшие неподалеку пираты завопили от ужаса.
Но захватчики все еще не поняли, что происходит. Стражники продолжали спускаться по лестнице, и ослепленные ненавистью противники бросились на них в атаку. Они размахивали цепами с крючьями, боевыми топориками и кривыми мечами. Железо отскакивало от гладкой кости статуй, не причиняя им никакого вреда. Головы в шлемах поворачивались, пальцы указывали на жертву. В толпу атакующих посыпался целый каскад полированных белых шаров — голов погибших.
Какой-то умник крикнул:
— Это всего лишь фокус, ребята! Великая Волшебница состряпала новых призраков! Не обращайте на них внимания!
Рев облегчения и ярости пронесся по толпе пиратов, и они с новой силой ринулись вперед. Но через несколько минут синдоны ступили в вестибюль и смешались с наступавшими разбойниками. Они поворачивались в разные стороны, и их несущие смерть персты указывали то на одного, то на другого. Количество белых шаров-черепов множилось, и пираты ломали и крушили их тяжелыми, подбитыми железом сапогами. До них наконец стало доходить, что вокруг погибают их соратники. Многие рэктамцы прекратили сражаться и стали оглядываться в поисках пути к отступлению.
Синдоны были совершенно неуязвимы для людского оружия. Они выполняли порученную им работу, их загадочные блестящие лица оставались невозмутимыми, губы ласково улыбались.
Самые сообразительные из захватчиков, охваченные ужасом, кинулись к дверному проему. Пытаясь остановить их, рэктамские и тузаменские военачальники кричали на все лады:
— Нет, воины! Эти штуковины — всего лишь призраки! Вперед! Ничего не бойтесь! Вперед, к тронному залу! К королеве!
Стоя в нише, горбатый карлик хотел было присоединить свой голос к этим призывным крикам, как вдруг взгляд его упал на женщину в белом, стоявшую на оркестровом балконе, который возвышался над центральным входом во дворец. Это была Великая Волшебница Харамис, и она смотрела прямо на него. Он услышал ее голос так отчетливо, будто она находилась на расстоянии вытянутой руки.
— Король Ледавардис! Статуи, которые ты видишь, называются Стражниками, исполняющими смертный приговор. Это не призраки. Они существуют на самом деле и предают смерти каждого, кто в глубине души замышляет убийство. В этом зале пятьдесят Стражников. В других помещениях дворца их еще больше, и они так же смертельно опасны. Сдавайся или ты умрешь вместе со своими людьми.
Содрогнувшийся от ужаса юный монарх пробормотал:
— Ты лжешь!
Она направила на него свой талисман.
— Посмотри сам.
Его внутреннему зрению открылась страшная картина: сея панику, по всем покоям дворца стройными шеренгами двигались высокие бледные статуи с золотыми черепами, прижатыми к туловищам. Они несли с собой смерть.
— Не впадай в панику, Ледо! Я здесь!
В западных дверях появился Орогастус. Его серебряная звездная маска и серебристо-черные одеяния сверкали, он высоко поднимал Трехвекий Горящий Глаз.
— Уничтожь этих кукол! — дико закричал колдуну король. — Убей их, пока паника не охватила все войско!
Но было уже поздно. Захватчики с воплями выбегали из центральных дверей.
— Демоны! Демоны наступают! Скорей к кораблям! Их ужас заражал остальных, и скоро вся орда устремилась к выходу из дворца.
Орогастус поднял талисман еще выше и выкрикнул команду. Трехцветная молния ударила в одну из син-дон, та с оглушительным треском лопнула, куски ее тяжелого туловища посыпались на бегущих пиратов, как крошечные снаряды, и те заорали еще громче, прибавляя ходу.
— Стойте! — уговаривал их Орогастус, его голос грохотал, подобно грому. — Вернитесь, дурачье! Посмотрите — я их убиваю!
И он уничтожил еще одну живую статую.
Когда умерла первая синдона, все остальные повернулись к колдуну и посмотрели на него бесстрашным взглядом. Теперь все они указывали на него смертоносными пальцами, и Харамис невольно вскрикнула, почувствовав, как сильно забилось ее сердце.
Но гибельный дымок так и не появился. Череп Орогастуса в звездной маске оставался на плечах. Он торжествующе заревел и начал взрывать статуи одну за другой. Звуки взрывов не прекращались ни на минуту, и этот оглушительный шум еще больше деморализовал отступавших пиратов.
Наоборот, рыцари Лабровенды во главе с лордом Пенапатом кинулись вниз по лестнице прямо к королю Ледавардису и окружившим его тридцати телохранителям.
Очутившись в своей нише, как в своеобразной ловушке, пираты оказали бешеное сопротивление.
Оставшиеся в пустеющем зале синдоны, не обращая внимания на своих погибающих собратьев, двинулись к Орогастусу. Харамис вспомнила, что души погибших синдон переселяются в живущих. Колдун уничтожал одного Стражника за другим, взрывы хлопали не переставая, но они продолжали неумолимо надвигаться на него, вытянув вперед руки с золотыми черепами… Орогастус, убивая их, махал талисманом, как заведенный. И все-таки некоторые из них приблизились, а из двух открытых дверей появились другие синдоны и тоже пошли на него.
— Ириана! — крикнула Харамис. — Ты можешь поделиться со мной своей силой?
— Да, немножко могу, — ответила Великая Волшебница Моря, — но ее не хватит для полного восстановления.
. — Мне нужно немного — только для того, чтобы один раз перебросить себя.
— Давай попробуем. — Голубая Дама взяла в руки голову Харамис, наклонила и прикоснулась своим лбом к ее лбу. Перед глазами Харамис зажглось голубоватое пламя. В душу и тело влилась энергия.
— Спасибо! А теперь помолись за меня!
С этими словами Харамис сжала свой талисман и исчезла.
— Бедняжка, — пробормотала Ириана, покачивая жемчужными гребнями. — Что она задумала? — Она взглянула наверх, и глаза у нее стали отсутствующими. — Денби! Ты следишь за нами?
Равнодушный небесный свод ответил молчанием.
— Тем хуже для тебя, — сказала Великая Волшебница Моря.
Она приподняла подол и пошла вдоль перил балкона к западной стороне огромного вестибюля, где Орогастус все еще взрывал синдон одну за другой. Отсюда будет гораздо лучше видна последняя битва.
ГЛАВА 32
