предостережение от слепого следования темным варварским обрядам. Разве для этого наш народ поднялся из мутной тины?
– Д'Фани утверждает, что Д'Ган и ему подобные нанесли вред. Ты наблюдаешь за лурлами. Скажи, Хранительница Глаз: они так же послушны твоим приказам?
– Спроси об этом у стен Норноха. – Д'Эйри сумела изобразить беспечную улыбку. – Разве башни пали? Разве стены рушатся под ударами волн?
– Пока нет. Но если Голос заговорит, будет новый шторм, за ним еще… – Теперь победоносная улыбка сияла на лице Д'Атеи. – Уверена, что после отречения Д'Хуны к мнению Д'Фани прислушаются многие. Он может даже попросить полной единоличной власти – как тебе понравится это, Д'Эйри?..
Она кивнула и выскользнула за дверь. Д'Эйри подставила лицо залетавшим через окно в башню брызгам прибоя. Неужели Д'Фани и его брат Д'Тор сумели восстановить Голос? Скорее всего, это просто трюк, с помощью которого Д'Фани рассчитывает приобрести вес в Совете и столкнуть народ на старые пути, к варварским обычаям древности, от которых их когда-то избавил Д'Ган.
Да, много веков Голос, установленный на высочайшей скале внутри Трех Стен, безошибочно предсказывал приближение шторма. А потом Голос замолчал, и это тоже оказалось следствием обычаев. С древности было заведено, что только определенная группа лиц обслуживала Голос, знала его сложный механизм. И когда в Год Красного Прилива случилась чума, первыми ее жертвами оказались слуги Голоса.
После этого много лет Голос еще продолжал звучать перед штормом, и люди поверили, что он вечен. Но вот он стал ошибаться – сначала нечасто, затем постоянно, а вскоре вовсе заглох. После этого в течение двух поколений энтузиасты пытались запустить Голос, понять его устройство, но безуспешно. В конце концов все уверовали, что Голос, как и лурлы, подчиняется только мысленным приказам, а тех, кто умел с ним общаться, уже не стало. И если средством коммуникации для лурлов были Глаза, ничего подобного для контакта с Голосом не обнаружили.
Глаза… Д'Хуна отказалась от них, отчаявшись заставить двигаться неповоротливых слизняков. Неужели их непослушание – следствие того, что с ними не нянчатся так, как в старые времена? Да нет же, численность лурлов всегда оставалась на нужном уровне. Д'Эйри более склонялась к мнению группы ученых, предполагающих, что в потомстве этих существ появилась некая мутировавшая ветвь, для которой приказы Глаз не обладают прежней магической силой. Ведь и сами люди на протяжении веков неузнаваемо изменились с тех времен, как их предки шаг за шагом выходили из моря. Из рыб они сделались амфибиями, а потом стали людьми! Но над ними неотступно висит страх, что их единственный сухопутный оплот – Норнох – поглотит море. Тогда они потеряют добытый с таким трудом разум и вновь превратятся в безмозглых обитателей морского мелководья.
Возврат к давно отвергнутому Кормлению лурлов – не безумие ли это? Д'Ган учил, что этот обычай – дикий, варварский, он низводит людей до уровня кровожадных морских хищников.
Обруч, поддерживающий Глаза, похоже, уже сильнее сдавливает лоб, она уже не может носить его горделиво, как в молодости. Д'Эйри вернулась к окну, оперлась о стены вырубленной в камне амбразуры. Морской ветерок обдувал, успокаивал покрытую чешуей кожу. Она устала. Пусть бы те, кто никогда не носил Глаз, попробовали походить хоть один день с этим тесным тяжелым обручем на лбу! Нет, их притягивают только привилегии, положенные Хранительницам. Пусть бы испытали ее ответственность, ее постоянный страх – никакие знаки почтительности не стоят этого!
Но если так, то почему она не последует примеру Д'Хуны, не признается, что четыре лурла отказались ей подчиняться? Нет – это значило бы сдать еще одну позицию Д'Фани и тем, кто за ним следует. Другие Хранительницы Глаз слишком молоды, они легко поддаются влиянию. А этой хитрой Д'Васе Д'Эйри попросту не доверяет…
Нет, она, сколько сможет, сохранять в тайне свое бессилие. Тем более если есть опасность вернуться к Кормлению. Это само по себе ужасно, да к тому же Норнох наводнит всякий сброд…
И все же угрозу не стоит преуменьшать. Если Голос действительно заговорит и предскажет новый шторм, Д'Фани может сослаться на закон Тройной Опасности и потребовать себе чрезвычайных полномочий…
Д'Эйри почувствовала вдруг себя беззащитной рыбешкой, плывущей среди клыкастых хищников, готовых ее проглотить. А она так она устала!..
Д'Хуна… Нужно пойти к ней, самой узнать все, убедиться, что в происходящем виноваты не Хранительницы, а мутация лурлов. Темным суевериям необходимо противопоставить знание. Чем больше фактов она соберет, тем надежнее построит свою защиту.
Д'Эйри торопливо семенила по коридорам, уверенно ориентируясь в анфиладе тамбуров, переходов, секций. Лишь избранные бывали в этих галереях, соединяющих между собой башни: покой Хранительниц был священным. Их тревожили лишь в связи с необходимостью осмотра лурлов или когда возникала веская причина использовать их талант. К тому же, сейчас внимание всех привлечено к заседанию Совета, к возможности вновь услышать Голос.
По пути ей никто не встретился. Возможно, во всех башнях сейчас остались только шесть дежурных Хранительниц – по две на каждую стену… Нет, над дверями Д'Какук и Д'Лов тусклое свечение, показывающее, что они не отправились за новыми сплетнями. Вот и башня Д'Хуны.
Д'Эйри отстучала пальцами, соединенными перепонками, свой личный код. Дверь медленно отворилась, и Д'Эйри оказалась в точной копии своей собственной комнаты. Д'Хуна выглядела без Глаз очень непривычно. Такой Д'Эйри никогда ее не видела – они были посвящены в Хранительницы в один день.
– Сестра… – голос Д'Эйри выдавал смущение: Д'Хуна смотрела как бы сквозь нее, словно в комнате никого не было. – Мне рассказали, что… Нет, я не могу в это поверить!
– Во что не можешь поверить? – Голос Д'Хуны, как и ее лицо, был лишен всякого выражения. – Тебе сказали, что я отреклась от Глаз? Что я больше не охраняю? Если ты об этом – все правда.
– Но почему? Все сестры знают, что временами лурлы бывают непослушны, их трудно заставить работать. В последнее время это случается все чаще…
– Во время шторма, – Д'Хуна говорила как бы сама с собой, – я поняла, чем стали лурлы. Трое из них не откликнулись на призыв Глаз, хотя я напрягала все силы. Боюсь, что когда-нибудь стану виновницей гибели Норноха. Пусть та, у которой больше сил, встанет на мое место и охраняет стены.
– Ты уверена, что та, другая, сделает это лучше?
Этот вопрос вернул эмоции лицу Д'Хуны, ее большие глаза блеснули. Она впилась в лицо Д'Эйри так, словно все еще носила Глаза и могла прочесть ее мысли.
– Ты что-то знаешь?
– А ты не думаешь, что лурлы стали другими? Последнее время они медлительны, как никогда. Что, если в этом повинны не мы, не истощение наших способностей – просто лурлы научились сопротивляться приказам Глаз?
– Что ж, возможно. Но многие считают, что Кормление может их умилостивить. Отмена Кормления – причина их неуправляемости. Так или иначе, но пускай теперь другие, тренированные по-новому, займутся этой проблемой. С меня хватит.
Кормление. Они и Д'Хуну почти сумели убедить! Но неужели она не понимает, насколько опасно укреплять и распространять это мнение? Пожалуй, ей, Д'Эйри, не следует рассказывать о своих наблюдениях – это только на руку приверженцам возврата к Кормлению.
И тут на лице Д'Хуны мелькнул интерес.
– Ты замечаешь, что они сделались ленивее, инертнее? Скажи, сколько не подчинилось тебе в минувший шторм?
– Почему ты решила…
– Почему? Да потому, что и ты боишься, Д'Эйри. Я без Глаз чувствую твой страх. Признайся: ты замечаешь, что твои силы слабеют? Но в башне не место тем, кому не подчиняются Глаза. Не лучше ли самой отречься от них и не ждать, когда народ потребует испытания и с позором сорвет их с тебя? Это сделает лже-хранительницу ничтожеством, я не хочу ни для себя, ни для тебя подобного конца.
– Все не так просто… – Д'Эйри пыталась отвести обвинения, но разве можно обмануть ту, которая заслуженно стала Хранительницей? – Подумай, Д'Фани слушают на Совете. Он агитирует за возврат к
