Я чуть не вскрикнула, когда в моем мозгу, появилось резкое изображение, удержала меня лишь долгая тренировка. Изображение было достаточно четким, но сцены мелькали и кружились с такой быстротой, что я не могла ухватить их смысл. Строчки формул, колонки рун, появлялись и исчезали, прежде чем я успевала понять их значение. Не было ни логики, ни последовательности, будто кто-то высыпал массу неудачно связанного материала в пустое ведро и сильно встряхнул его.
Я сунула свиток обратно в контейнер и приложила руки к голове, где кружились неудачные и несвоевременные концы и начала учения, вызывающие боль, сильную боль. И в эти минуты я не могла ни продолжать свой опыт, ни рыться в секретах Утты.
Внезапно я почувствовала такую усталость, что глаза у меня закрылись сами. Я, даже подумала с легким беспокойством, что я как бы выпила такую же чашу, какую подала Айфингу, и теперь готова следовать за ним в мир сновидений.
Я взяла себя в руки и надела одежду, которую до этого отложила в сторону, когда меня наряжали в свадебное платье.
Двигаясь с трудом, я завернулась в плащ с капюшоном, и затем скорее упала, чем легла, и мгновенно уснула. И была права: я увидела сон.
Я увидела замок, башню, такую же большую, как цитадель Эс-Касла. Я никогда не видела такого большого творения человеческих рук. Одни части здания были крепки, как камни Эса, но другие мерцали, то появляясь, то исчезая, словно существовали в двух мирах одновременно. Я знала это, но не понимала, зачем и как это сделано.
И там был тот, кто все это сделал как руками тех, кем командовал, так и своей Властью. Но хозяином здесь была не Мудрая женщина, а адепт более сильный, чем волшебник или колдун. И замок был только внешней оправой для чего-то другого, более странного и могучего, чем стены вокруг.
Я видела его то как тень, то ясно и отчетливо, когда он выходил из-за тумана, созданного вокруг него чарами хозяина.
Он был Древней расы, но что-то показывало, что он частично из другого места и времени.
Он работал с Властью, и я видела, что он как бы собирает силовые лучи, сплетает их и формирует узор, подчиняющийся его желаниям. Он двигался уверенно, как человек знающий, что должен сделать, и не опасающийся, что его работа не удастся. Я следила за ним и завидовала. Я тоже когда-то имела такую уверенность, а теперь ползу там, где должна была бы бежать.
Под его ногами огненными линиями вспыхивали руны, сам воздух вокруг него дрожал от произносимых слов или Силы, посылаемой его мыслями. Это было нелегкое дело, труднее, чем я когда-нибудь видела, а мне ведь дважды пришлось видеть в работе самую большую Власть Мудрых женщин.
Теперь я видела, что все, что маг сделал, сконцентрировалось в середине места, где он работал, линии рун, движение воздуха — все собралось воедино.
В конце концов воздвиглась арка из света. Я знала, что этот сон показал мне создание Врат в другой мир, которые встречались на этой древней колдовской земле.
Хорошо известно, что такие Врата существуют, но что их создали маги, мы узнали только в Эскоре. И вот теперь я была свидетельницей открытия таких Врат.
Маг стоял, слегка раздвинув ноги, руки его вдруг взлетели вверх в совершенно человеческом торжествующем жесте. Спокойная сосредоточенность лица сменилась экзальтацией. Но он не спешил пройти во Врата, а наоборот, отступил от них на шаг, хотя не было видно, чтобы его уверенность уменьшилась. Я подумала, что он почувствовал какую-то тревогу, которая удерживала его от прыжка в неизвестность. Он сел в кресло и глядел на Врата, сложив ладони, касаясь пальцами острого подбородка, и казалось, глубоко погрузился в свои мысли.
Пока он сидел и смотрел на свое создание, я следила за ним, словно мой сон касался самого человека, а не его колдовства. Как я уже говорила, он был Древней расы или, по крайней мере, помесью с ней. Молод он или стар? Годы не коснулись его. У него было тело воина, хоть он и не носил меча. Серая мантия, туго стянутая на узкой талии алым кушаком с золотыми и серебряными линиями. Если на них долго смотреть, то они принимали форму рун, но быстро вспыхивали и гасли, так что рассмотреть их не удавалось.
Видимо, он пришел к какому-то решению, потому что встал и слегка развел руки, а затем резко хлопнул в ладоши, и губы его быстро задвигались. Врата исчезли, он остался в темноте, но я чувствовала, что он торжествует: то, что сделал один раз, может повторить.
Похоже, что мой сон показал мне мага только в этом замке. Я вдруг оказалась снаружи, прошла в большие башенные ворота, на которых сидели страшные существа.
Они повернули головы и сонно смотрели, когда я проходила, но я знала, что они не смеют причинить мне вред.
Это путешествие было так детально, что окажись я в этом месте наяву, я без труда нашла бы дорогу в замок.
Причин моего сна я не знала, но вообще-то подобные сновидения всегда посылаются с целью. Проснувшись, я подумала, что сон был результатом моих попыток прочесть свиток. Голова болела, утренний свет резал глаза, но я быстро вскочила и посмотрела на спящего Айфинга. Он зашевелился. Я быстро вытащила из подушки колючку, спрятала в рубец моего плаща, потом села обратно.
Айфинг открыл глаза, поморгал и улыбнулся застенчивой улыбкой, ее было странно видеть у такого человека.
— Доброе утро.
— Доброе утро, вождь людей, — ответила я, как полагалось. Он сел на подушках и огляделся, словно не был уверен, где он провел ночь, Я насторожилась, не зная, хорошо ли я навела на него сон и не знает ли он, что это только сон. Но бояться, похоже, было нечего, потому что он наклонил, голову в моем направлении и сказал:
— Сила увеличивает Силу, дальновидящая. Я принял твой дар, и мы будем сильными всегда, как это было под рукой Утты.
Он скрестил пальцы, как было принято в его народе, когда говорят о мертвых.
Затем он ушел, как человек, вполне удовлетворенный выполненным долгом.
Однако если сон удовлетворил Айфинга и тех людей племени, которым он должен был отдать отчет об этой ночи, то этот же сон дал мне врага, и я в этом скоро убедилась.
По обычаю, с утра меня посетили старшие женщины племени, и все с подарками.
Аусу не пришла, потому что я ясно дала ей понять, что мы с ней на равных в семье Айфинга, а Айлия пришла самой последней.
Она пришла одна: когда у меня никого не было, словно нарочно выжидала, чтобы не было свидетелей нашей встречи. Когда она вошла, ее враждебность как бы вилась вокруг нее темным облаком. Моя сила настолько шагнула вперед, что я могла читать опасность, когда встречалась с таковой.
Айлия единственная из всего племени не боялась моего волшебства. Можно было подумать, что она сама была способна заглянуть мне в мозг и увидеть, как мало я в сущности знаю. Она не села и не приветствовала меня, как полагалось, а бросила к моим ногам изящно отделанную и красиво украшенную коробочку, так что та раскрылась. Из нее выпало ожерелье замечательной работы.
— Подарок новобрачной, старшая. Она скривила рот.
— С приветом от Аусу…
Я не могла спустить ей такую наглую выходку.
— А от тебя, младшая сестра? — холодно спросила я.
— Нет! — рискнула сказать она.
Я заметила, что она из осторожности понизила голос. Она ощущала страшную злобу, но не хотела, чтобы кто-нибудь еще знал о ее злых чувствах.
— Ты меня ненавидишь?
Я приступила непосредственно к делу.
— А за что?
Она опустилась на колени, так что лицо ее было на одном уровне с моим, и наклонилась вперед. Лицо ее было искажено яростью, капельки слюны собрались в уголках широкого рта.
— Аусу стара. Она правит в палатке Айфинга очень немногим. Она больна и больше не интересуется любовью.
