По другую сторону стола, улыбаясь и кивая, стояла Агарь.
— Так и должно быть, сестра!
— Должно быть? — повторила Тамара. — Значит, ты предвидела это и все остальное?
— Что Секстон Димсдейл будет молиться своему богу, пока не изотрет колени до крови, но мое проклятие с себя не снимет. И что я, дорогая сестра, пройду по залам времени в ожидании лучшего дня, более подходящего для моих целей. Что я, а не ты, буду обладать силой. И воспользуюсь ею, сестра, о как я ею воспользуюсь!
— Ты многое видела…
— И видела, и делала, сестра. Та, кто берет силу твердой рукой и с уверенной целью (а у тебя нет ни того, ни другого), будет королевой и правительницей! Будущее царство мое! — Глаза Агари сверкали, словно в них горели маленькие огоньки. — Да, я подвела тебя к этому — потому что только соединенная сила может унести меня туда, куда я хочу: твоя сила вместе с моей. Ты используешь заклинание искажения времени, потому что, если не сделаешь это, умрешь. И будешь жить в своем забытом кармане времени. Да, ты получишь мир. Поскольку мы кровные родственницы, это я должна тебе позволить. Но я буду свободна, а Димсдейл будет проклят. И пока лабиринт времени, который станет нашей клеткой, не будет уничтожен, я буду жить только половиной жизни.
— Ты очень уверена в своей силе, если так говоришь со мной, — медленно сказала Тамара.
— Разве Левый Путь не оказывался всегда сильней Правого в делах людских? В их мире появится огромный океан тьмы, ибо потомки Адама по самой своей природе склонны к страху и тьме. И из их страхов мы извлечем силу. Адская Геката всегда будет победителем в битве…
— Верь, во что хочешь, но ты нарушила Закон. И боюсь, что это не мелочь, которую легко забыть.
— Закон? Существует не один закон, сестра. И в Хэллоуин мертвые вольны снова быть среди друзей и родичей, когда Левый набирает силу. И это время, когда мы обе должны использовать всю свою силу или погибнуть от злобы тех, кто ничего не понимает.
Медленно, неохотно Тамара склонила голову.
— Да будет так. Агарь рассмеялась.
— Как тебе не хочется это говорить, сестра. Но ты всегда была недалекой. Я предвидела этот час, я готовилась к нему… — Она бросила взгляд на Холли, и девочка поняла, что Агарь с самого начала знала об их присутствии.
— Старая кровь не умирает, даже в будущем, — продолжала Агарь. — Будут такие, кто ответит на призыв силы, кто готов повиноваться.
Тамара совсем не смотрела на детей.
— Мы сделаем то, что должны. Хотя что из этого выйдет…
Агарь прервала ее.
— Что из этого выйдет? Мир для тебя, сестра, и вечная жизнь в твоем кармане времени. Может, тебе покажется скучной жизнь, когда никого, кроме тебя, не будет. И тогда ты пожелаешь стать свободной, как буду свободной я.
— Я не желаю ничего, — ответила Тамара, — кроме своей судьбы. И никто не может получить большего.
— Да, но я предвидела и подготовилась. И моя судьба будет соответствовать моим желаниям. Но песок в часах времени течет: займемся делом, сестра?
Тамара только кивнула. Агарь наклонилась к пламени очага, щипцами взяла уголь и бросила в чашу на столе, из которой шел пар. Потом, проворно подхватив другой уголь, поменьше, зажгла свечи.
Из чаши теперь поднимался столб пара, пар становился все гуще. Холли ощутила сильный запах. Ей хоте — лось уйти из этого дома, вернуться в знакомый мир. Но она не могла пошевельнуться, могла только стоять и смотреть. Пар становился все гуще, и Холли наконец не могла видеть ни Тамару, ни Агарь, которые стояли у стола друг против друга.
Однако из облака по-прежнему доносилось пение, хотя слов Холли не понимала. Или понимала? На мгновение ей показалось, что она все понимает, хотя впоследствии она никогда не могла вспомнить, что же было сказано. Тело ее странно дрожало, она чувствовала, как ее тянет вперед, как будто она должна погрузиться в это облако. Но страх удержал ее на месте.
Пение вздымалось высоко в воздух. Теперь казалось, что, кроме Тамары и Агари, здесь есть еще кто- то. К пению присоединялись другие, странные, голоса. Холли посмотрела на Крока, на Джуди. Но они рядом с ней, а не в облаке. Откуда же взялись эти другие?
В облаке Холли видела свечи, их слабые огоньки. Потом — неожиданно — внешние, черные, погасли. Из облака донесся крик, стонущий вопль. Вначале громкий, он становился все тише и слабее, пока не осталось ничего, только тишина.
Облако начало втягиваться внутрь самого себя, как раньше вытекало, середина его становилась все гуще, а сама комната все виднее. Вот облако превратилось в шар, который упал в чашу и исчез.
У стола стояла Тамара. Глаза ее были закрыты, руки вытянуты ладонями вниз над чашей. Но… Агарь исчезла!
Тамара заговорила, и слова ее звучали как молитва:
Наконец она открыла глаза, наклонилась над столом и задула свечи в направлении с запада на восток. А когда повернулась к детям, лицо ее было очень бледным. Она покачнулась и рукой ухватилась за спинку стула.
— Да будет так, — повторила Тамара. — Будь благословенна, Агарь, ты, что когда-то была красивой веселой девочкой. Стань снова такой.
— Агарь… умерла? — спросила Холли, не в силах поверить в то, что видела и слышала.
Тамара вздрогнула, как будто совершенно забыла о них. Теперь она посмотрела на Холли — прямо и очень серьезно.
— То, что невежественные люди называют смертью, маленькая сестра, есть только врата в иное где, иное когда. Агарь верила, что с помощью тех растений, которые дала тебе, она установит связь с твоим миром и достигнет его. Может, растения и помогли бы ей… не знаю, потому что я не иду дорогами ее познаний. Но растения не выросли, и она утратила связь с вашим миром, и в нашем ее ничто не удерживало. И она вернулась туда, откуда исходит всякая искра жизни. А я… я тоже свободна…
— Вы… а где мы? — с растущим страхом спросила Холли. Если Тамара исчезла с домом и всем остальным, как говорится в старинном рассказе, они исчезли вместе с ней! Они не смогут вернуться! Ей хотелось закричать от ужаса.
— Ты крепко привязана к своему времени, маленькая сестра. Не бойся. Когда выйдешь через эту дверь, ты тоже будешь свободна. Только те узы, которые ты сама выберешь, будут тебя удерживать. А я, как и Агарь, буду свободна от времени, только по-другому. И Димсдейл освободится от проклятия, которое она сегодня наложила на него.
Джуди подобралась ближе.
— Вы… мы больше вас не увидим?
Тамара улыбнулась. Усталость, тень боли исчезли с ее лица. Некрасивая? Теперь Тамара была прекрасна, как Агарь, но иной красотой. Она широко развела руки и рассмеялась, не как Агарь, презрительно и гневно, а весело.
— Со временем нелегко играть, дитя. Нет, мы больше не встретимся. Но, — Тамара наклонилась и концом пальца коснулась лба Джуди, — но тебе я оставляю свое мастерство, какое ты захочешь взять. Ты будешь целительницей в своем времени, хотя работать будешь по-другому, не так, как я. Береги растения,
