Снова ответ. И тут Тирта увидела точку в небе.
Она опускалась, словно устремившись на невидимую добычу. Девушка благоговейно смотрела на этот стремительный спуск с неба. Летун переместился из солнечного воздуха в затененное место, в темное ущелье, куда они направлялись.
Снижая скорость, хлопая крыльями, кружа, птица все приближалась, пока не пролетела над ними. Сокол сел на краю скалы, чуть расставив крылья, словно собирался взлететь в небо, как только удовлетворит свое любопытство.
С черными крыльями, с белым пятном в виде буквы V на груди, сокол из Гнезда или потомок такого сокола, живущий в этой глуши один, потому что у него нет пестрой ленточки на лапе, которая обозначает его союз с человеком. Блестящие глаза разглядывали снявшего шлем сокольничего. Тот произнес несколько звуков, напоминающих птичьи крики, звуки поднимались и опускались. Сокол ответил криком, забил крыльями, словно снова готовился взлететь, подальше от этого существа другой породы, которое пытается с ним разговаривать.
Но сокольничий продолжал издавать звуки. Тирта не поверила бы, что человеческое горло на них способно. Он не пытался приблизиться к птице, просто разговаривал с ней, как была убеждена Тирта, на ее собственном языке.
Крики прекратились. Теперь птица отвечала звуками, очень похожими на те, что издавал человек. Она слегка наклонила голову в сторону. Тирта могла бы поверить, что сокол обдумывает какое-то предложение, он должен принять решение.
Потом, издав еще один крик, он поднялся в воздух. Не приближался к ждущему человеку, просто поднимался на мощных крыльях в высоту, с которой слетел. На лице сокольничего не видно было разочарования, он просто сидел и смотрел вслед птице.
И только когда сокол окончательно исчез на западе, сокольничий как будто вспомнил, что он не один, и взглянул на Тирту.
— Дороги нет, сейчас нет. — Голос его звучал спокойно и холодно, как всегда. — Нужно возвращаться и повернуть на север. И побыстрее, пока не стемнело.
Тирта не задавала вопросов, потому что в словах его звучала уверенность, а она уже научилась доверять ему в горах. Они повернули на север и нашли углубление в виде бассейна, явно работы человека. В него вода поступала через трубу, способную пропустить втрое больше той тонкой струйки, что текла теперь. Вокруг бассейна росла трава, на ночь лошадям ее хватит.
Костра не разжигали. Среди камней и по краям бассейна виднелось достаточно сухих веток, но сокольничий покачал головой, когда Тирта начала собирать их.
— Это место наблюдателей.
— Соколов? — спросила она. — Но огонь их не потревожит.
Он выразительно покачал головой.
— В эту страну пришли другие.
Он обменивался звуками с птицей: что узнал он таким образом? Она чувствовала, что имеет право спросить. Но он продолжил:
— Не разбойники и не люди из Карстена. Другие, с востока.
С востока! Чудовище с острой мордой, пришедшее из тьмы! Через горы из Эскора движутся разные твари! С этой мыслью Тирта быстро осмотрелась. И подумала, что лагерь неплохо защищен. Когда стемнеет, они смогут подвести лошадей поближе и привязать, дав по горсти зерна с щепоткой соли. Чтобы подойти к лагерю, нападающим придется пройти по очень узкой тропе, которую каждый из них может защищать в одиночку. Конечно, не самая прочная в мире крепость, но на ночь послужит.
Они немного поели, потом привели пони и торгианца. Тирте выпало первой отдыхать, но она еще не хотела спать. И сосредоточилась на поиске, как ловец забрасывает сеть, пытаясь определить, нет ли поблизости Темных мыслей, нет ли тех, что затаились и наблюдают за ними.
Смерть от когтей и клыков — так сокольничий сказал о незнакомце. Может быть, несчастного выследили, преследовали такие же ночные чудовища.
Тирта поискала в сумке пакет с порошком трав, который так хорошо послужил ей во время ночного нападения, достала его. Уже стемнело. Пони топали и фыркали, пытались порвать привязь, и Тирта пошла давать им зерно с солью, чтобы они успокоились.
Она поняла, что если она будет продолжать сидеть и смотреть в темноту, это ей никак не поможет.
Сокольничий сторожит, и она вполне может доверять его опыту. Это, в конце концов, его земля, и он лучше знает, чего следует опасаться.
Тирта постаралась отогнать мысли и уснуть. Немного погодя к ней действительно пришел сон без сновидений.
Разбудил ее сокольничий: пришла ее очередь нести дежурство. Он ответил на ее вопрос, прежде чем она его задала.
— Ничего.
Ничего, кроме ночи и воспоминания о той твари, что подбиралась к ним. И еще о другой ночи, когда она услышала призыв мертвого и увидела то, что считала только своим видением. Тирта сидела скрестив ноги, время от времени поднималась и гладила лошадей по жесткой шерсти, пытаясь успокоить их. Потому что считала, что беспокоятся они не от голода.
Животные обладают гораздо более острыми чувствами. Они чувствуют опасность на большем расстоянии, чем даже ее поиск мыслью. Она больше не хотела пробовать этот поиск: создание Тьмы может уловить ее мысль и использовать как проводника, чтобы подобраться к ним.
Да, где-то движутся существа, не принадлежащие к известному ей миру. Ни в легендах, ни в хрониках Лормта о них не говорится. Нужно самому встретиться с ними, ощутить их зловоние, чтобы понять, что они реальны.
Сокол… Что видел он, летая над этими опустошенными высотами? Должно быть, он потомок тех птиц, что когда-то составляли славу Гнезда. Может быть, у таких птиц есть свои легенды о другом времени: когда они были спутниками людей и гордо ехали на луке седла. Легенда, которая побудила крылатого разведчика передать предупреждение.
Тирта подумала, хотел ли сокольничий привязать к себе вольную птицу. Или только раз в жизни соединяются человек и птица, и когда один из них умирает, второй уже никогда не вступает в союз?
Многое хотела бы узнать Тирта и не могла спросить.
Она была уверена, ее спутник сочтет это вторжением в его личный мир и может даже разорвать клятву Меча. Его тайны принадлежат ему, как ее — ей.
6
Если зло выходило в эту ночь, к их лагерю оно не приближалось. И лошади не проявляли беспокойства. Однако Тирта ни на минуту не подумала, что предупреждение ее спутника было преувеличенным или ложным. Утром, проснувшись после тревожного сна, она увидела, как он проверяет свое ружье-игольник, просматривает небольшой запас стрел в петлях пояса, как будто убеждается, что в нужный момент они будут под рукой. Их немного, и Тирта понимала, что ими нужно будет пользоваться только наверняка и со всем мастерством.
Она села, отбросила складки плаща и мысленно прислушалась. Уловила жизненные сущности мужчины, пони, торгианца. Больше никого поблизости нет.
Осторожность заставила ее не посылать мысль очень далеко, но даже ее легкое прикосновение насторожило сокольничего, он пристально взглянул на нее глазами с желтыми огоньками и чуть повернул голову в шлеме.
— Глупо. — Говорил он холодно и отчетливо.
Если за последние дни отношения их чуть смягчились — чуть-чуть, теперь все изменилось. Возможно, вид развалин пробудил в нем прежние привычки и мысли. Она не его народа, ей нельзя доверять, ее нужно
