- Я имею в виду предприятия Мердла.
- А, это вы о помещении капиталов, - сказал Панкс. - Так, так. Я сперва не понял, что вы о помещении капиталов.
Это было сказано с такой живостью, что Кленнэм вопросительно посмотрел на своего спутника, точно желая знать, нет ли в его словах другого, скрытого смысла. Но тот ускорил шаг, что сопровождалось усиленной работой всего машинного отделения, и Артур не стал продолжать разговор, тем более что они уже подходили к дому.
Обед, поданный на круглом столике у камина, состоял из супа и пирога с голубятиной и, будучи полит бутылкой доброго вина, послужил отличнейшей смазкой для механизмов мистера Панкса. А когда Артур, вооружась азиатским чубуком, предложил другой такой же чубук мистеру Панксу, последний почувствовал себя на верху блаженства.
Некоторое время они курили молча, и мистер Панкс напоминал паровое судно в благоприятную погоду - когда небо ясно, море спокойно и дует попутный ветер. Он первый прервал молчание, заметив:
- Да, вот именно. Помещение капиталов. Кленнэм снова взглянул на него вопросительно, но сказал только:
- А-а!
- Я возвращаюсь к давешнему разговору, - пояснил Панкс.
- Да, я вижу, что вы к нему возвращаетесь, - отозвался Кленнэм, в душе недоумевая по этому поводу.
- Стало быть, странно, что горячка не миновала даже маленького Альтро, а? - спросил Панкс, пуская клубы дыма. - Так, кажется, вы сказали?
- Да, я это говорил.
- Ага! Но ведь все Подворье охвачено этой горячкой! Ведь куда бы я ни пришел за квартирной платой, всюду мне твердят одно и то же. Есть ли деньги, нет ли денег, у всех один разговор: Мердл, Мердл, Мердл. Только и слышно, что Мердл.
- Как легко распространяется подобная зараза, просто удивительно, заметил Артур.
- В самом деле, - отозвался Панкс. Минуту-другую он попыхивал трубкой, но не столь ровно и бесперебойно, как можно было бы ожидать после недавней смазки, затем добавил: - Тем более что они ведь ничего в этом не смыслят.
- Ровно ничего, - подтвердил Кленнэм.
- Ровнехонько ничего! - воскликнул Панкс. - Цифры для них китайская грамота. Денежные дела и подавно. - Никаких расчетов они не делали. Ни в чем толком не разбирались, сэр!
- А если бы разобрались... - начал было Кленнэм, но тут же осекся, ибо мистер Панкс, не меняя выражения лица, издал звук, перед которым все доселе известные усилия его носоглотки и бронхов показались ничтожными.
- Если бы разобрались? - повторил Панкс, как бы ожидая продолжения.
- Вы, кажется, что-то... сказали? - переспросил Артур, не зная, как назвать то, что он слышал.
- Ничуть не бывало, - возразил Панкс. - Пока ничего не говорил. Скажу, может быть, после. Если бы разобрались?
- Если бы разобрались, - сказал Кленнэм, несколько озадаченный тоном друга, - вероятно, они вели бы себя умнее.
- Вот как, мистер Кленнэм! - подхватил Панкс с такой поспешностью, как будто с самого начала разговора начинен был порохом и только дожидался случая выпалить. - А ведь они правы, между прочим. Они даже сами не знают, насколько они правы.
- Правы в том, что, подобно Кавалетто, увлечены спекуляциями мистера Мердла?
- Совершенно верно, сэр, - отвечал Панкс. - Я этим вопросом занимался. Я делал расчеты. Я разобрался во всем. Дело верное. - Отведя душу этим высказыванием, мистер Панкс затянулся на всю глубину своих легких и медленно выпустил дым, устремив на Кленнэма упорный и многозначительный взгляд.
В эту минуту мистер Панкс уже представлял опасность для окружающих, как переносчик заразы. Ведь таким способом и распространяются подобные болезни; так, незаметно, и возникает эпидемия.
- Уж не хотите ли вы сказать, мой добрый Панкс, - взволнованно спросил Кленнэм, - что решились бы, например, вложить свою тысячу фунтов в одно из этих предприятий? - Разумеется, - отвечал Панкс. - Я уже это сделал, сэр.
Мистер Панкс снова глубоко затянулся, снова медленно выпустил дым, снова многозначительно посмотрел на Кленнэма.
- Повторяю вам, мистер Кленнэм, я этим вопросом занимался, - сказал Панкс. - У этого человека неограниченные возможности - колоссальный капитал - поддержка правительства. Надежней его предприятий не найдешь. Верное дело. Никакого риска.
- Ну, признаюсь, - сказал Кленнэм, внимательно поглядев на него, а потом столь же внимательно уставившись в пламя камина. - Удивили вы меня!
- Ба! - возразил Панкс. - Удивляться тут нечему, сэр. Я бы и вам посоветовал сделать то же. Право, взяли бы с меня пример.
При каких обстоятельствах мистер Панкс подхватил заразу, было так же трудно объяснить, как если бы речь шла о самой обыкновенной лихорадке. Такие болезни сходны с некоторыми телесными недугами; людской порок способствует их зарождению, людское невежество дает им разрастись в эпидемию, жертвами которой становятся люди, чуждые и пороку и невежеству. Подобным человеком был для Кленнэма мистер Панкс, и потому, где бы ни заразился он сам, зараза, исходя от него, становилась еще опаснее.
- И вы, Панкс, в самом деле поместили свою тысячу фунтов подобным образом? - Кленнэм уже употреблял выражение своего собеседника.
- Именно, сэр, - задорно отвечал мистер Панкс, выпуская новое облако дыма. - А будь у меня десять тысяч, поместил бы десять.
Две думы камнем лежали у Кленнэма на душе в этот вечер; одна касалась несбывшихся надежд его компаньона, другая - того, что он слышал и видел в доме матери. Сейчас, очутившись в обществе друга, который вполне заслуживал его доверия, он захотел поделиться с ним сперва одной, а потом и другой - и обе очень быстро привели его вновь к прежнему предмету беседы.
Случилось это весьма просто. Оставив разговор о капиталах и их помещении, Кленнэм немного помолчал, глядя в огонь сквозь дым своей трубки, а затем стал рассказывать Панксу, как и почему ему приходится иметь дело с великим государственным учреждением, именуемым Министерством Волокиты.
- Тяжело это было Дойсу, да и сейчас тяжело, - закончил он свой рассказ с той глубокой грустью, которую всегда вызывала в нем эта тема.
- Еще бы не тяжело, - согласился Панкс. - Но ведь его дело в ваших руках?
- Как так?
- Вы занимаетесь денежной стороной предприятия?
- Да, и стараюсь делать это как можно разумнее.
- Сделайте самое разумное, что в ваших силах, - сказал Панкс. Вознаградите его за все труды и разочарования. Не дайте ему упустить то, что сейчас само идет в руки. Ведь он, скромный труженик, весь ушедший в свою работу, об этом не подумает. Вы должны думать за него.
- Я стараюсь, как могу, Панкс, - с некоторым беспокойством отозвался Кленнэм. - Но то, о чем вы говорите, дело для меня новое и неизвестное, и боюсь, что мне не под силу все взвесить и во всем разобраться должным образом. Стар уж я для этого.
- Стары, вы? - вскричал Панкс. - Ха-ха-ха!
Такая великолепная непосредственность была в этом смехе, а также в наборе сопящих и храпящих звуков, которыми мистер Панкс выразил свое удивление и свой протест, что никому не пришло бы в голову усомниться в его искренности.
- Он стар! - кричал Панкс. - Нет, вы слышали что-либо подобное! Стар! Как вам это понравится!
Эти выкрики вперемежку с возмущенным фырканьем столь красноречиво свидетельствовали об отказе мистера Панкса хотя бы на мгновение допустить подобную мысль, что Артур не решился настаивать. Его
