имя Дауди. Они считают себя потомками царской династии Давида и с типично восточным представлением об истории заявляют, что царь Давид был последователем Мухаммеда». [147]
Гробница Давида, введенная в свод иерусалимских святынь крестоносцами, затем многие века входившая в пантеон мусульманских святынь, по неписаному иерусалимскому закону трансформации святых мест теперь является иудейской святыней, наиболее почитаемой после Стены Плача. В 1948 г., когда весь Старый город отошел Иордании и только Сионская гора осталась за Израилем, гробница Давида стала для иудеев основным местом паломничества. С 1948 г. по 1967 г. эта традиция прочно вошла в религиозную практику, а теперь Давидов кенотаф[148] украшен по иудейскому обычаю серебряными коронами и футлярами со списками Торы, а в соседнем с ним помещении располагается синагога.
Из далекого XII в., когда Иерусалим был столицей крестоносцев, берет начало еще одна иерусалимская святыня, называемая сегодня Виа Долороза, или в русской интерпретации Скорбный либо Крестный путь. Эта традиция почитания эпизодов, связанных с восхождением Христа на Голгофу, и привязки каждого из них к определенному месту или зданию хоть и основывалась на древнехристианских источниках, но практически не имела корней в литургике восточной церкви. С IV в. пасхальные церемонии начинались на Масличной горе, где Иисус провел последнюю ночь перед арестом и где в Гефсиманском саду совершилось предательство Иуды. В соответствии с евангельским рассказом, эти места были отмечены византийскими храмами, где праздничная процессия останавливалась для чтения священных текстов. Кроме того, в восточной традиции важное место занимала Сионская гора, где верующие во время пасхальных шествий вспоминали о последней трапезе Христа, а также поклонялись тому месту, на котором, как считалось, стоял дом первосвященников Анны и Каиафы и куда привели арестованного Иисуса. Но все же центром пасхальных богослужений в византийский период являлся храм Гроба Господня.
Ко времени завоеваний крестоносцев многие древнехристианские церкви представляли собой в лучшем случае груды развалин. Запреты, налагавшиеся мусульманскими властями на христианские религиозные процессии, привели к утрате ряда традиций, издавна связывавших те или иные места с евангельским описанием. «Рыцари Креста», став полновластными хозяевами Иерусалима, восстановили древний обычай пасхальных процессий, но, судя по записям паломников XII в., единообразного маршрута тогда не было. Причиной тому были противоречивые и путаные представления о том, где же находился «дом Пилата», в котором происходил важнейший евангельский эпизод суда над Иисусом и вынесения ему окончательного приговора. И в наши дни ни историки, ни археологи не могут дать определенного ответа на евангельскую загадку. В веках затерялось место, которое евангелисты, следуя римскому обычаю, называют преторием.[149] В претории прокуратор Иудеи останавливался, наезжая из столичной Кесарии в иудейский священный город. В праздничные пасхальные дни, описанные в Евангелиях, когда в Иерусалиме собирались огромные толпы вечно враждебных Риму иудеев, его присутствие было особенно необходимо. Более менее конкретную информацию относительно претория приводит знаменитый Иосиф Флавий, утверждающий, что резиденцией прокураторам служили старые царские дворцы, и это кажется вполне логичным. Тогда одним из наиболее вероятных мест расположения претория может быть роскошный дворец Ирода, помещавшийся у нынешних Яффских ворот. В пользу этой версии, с точки зрения ряда специалистов, говорят строки в Евангелии от Иоанна: «Пилат… вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа».[150] Арамейское слово «гаввафа» (лифостротон — его греческий эквивалент) может означать вымощенную камнем мостовую или мозаичный пол; оно также употребляется для обозначения возвышенной местности, бугра, выступа. Приводимое в тексте как хорошо известное, общепринятое в городе название, оно могло относиться как к самому судебному помосту, так и к возвышенной, доминирующей над городом местности. Если принять последнее значение, то холм, на котором стоял дворец Ирода, как раз отвечает этому условию. Да и одна из древних традиций размещала «дом Пилата» именно на западном холме.
Но вот в первом письменном источнике, оставленном «пилигримом из Бордо» в 333 г., указывается, что «церковь Пилата» располагалась в долине, по правую руку от главной улицы города, пересекавшей его от южной стены до Дамасских ворот. По левую руку, как сказано в этом тексте, находилась гора Голгофа. Это значит, что в IV в., когда закладывалась вся христианская топография Иерусалима, местом Пилатова суда над Иисусом считались некие развалины в долине Тиропейон. Письменные источники следующих веков и Мадабская карта VI в. также свидетельствуют о том, что здесь, под западным склоном Храмовой горы, располагалась церковь Св. Софии, где отмечались эпизоды суда над Иисусом и даже хранился камень с отпечатком его ноги, на котором он стоял перед римским прокуратором. Вероятно, первые устроители христианских святынь были осведомлены о том, что в долине под Храмовой горой некогда стоял старый дворец Хасмонеев, а также зал Синедриона, и считали, что именно эти здания имеют отношение ко всей веренице событий, происходивших после ареста Христа.
Во время персидского нашествия в 614 г. многие иерусалимские церкви, в том числе и церковь Св. Софии в долине Тиропейон, были утрачены безвозвратно, и к Х в. все эпизоды суда над Иисусом были сгруппированы на Сионской горе, где традиционно размещался дом Каиафы и где в качестве святыни хранился «столп бичевания», к которому привязывали Иисуса издевавшиеся над ним стражники. Крестоносцы, казалось бы, приняли эту традицию, и на руинах церкви Св. Петра на Сионе была сооружена часовня претория. Но в 1172 г. рыцарь Теодорик вдруг объявил, что резиденцией Пилата следует считать развалины напротив церкви Св. Анны вблизи Восточных, ныне Львиных, ворот, в противоположном конце города. Что подвигло его на это «открытие», можно только гадать. Возможно, память о некогда стоявшей на этом месте крепости Антония, которую не слишком разбиравшиеся в историко-археологических тонкостях франкские рыцари могли счесть, как и любые другие древние развалины, местом последнего суда. Может быть, свою роль сыграл располагавшийся неподалеку «Монастырь отдыха», примыкавший к Храмовой горе. Им было отмечено место заключения Иисуса во дворце первосвященника, стоявшем, в представлении крестоносцев, в непосредственной близости от иудейского храма. Здесь же в нескольких шагах находилась купальня Вифезда, из которой, в соответствии со ставшей очень популярной в XII в. легендой, было извлечено древо для изготовления Святого Креста.
Древнее предание гласит, что дерево попало туда в Соломоновы времена, когда строился первый храм. А выросло оно на территории иерусалимского монастыря Св. Креста из отростков трех деревьев — кедра, сосны и кипариса, врученных в незапамятные времена Авраамом своему племяннику Лоту. Франкских рыцарей очень вдохновляли подобные мистические экскурсы в Священную историю. Недаром в 1098 г. во время осады Антиохии дух воинства Христова, измотанного жарой и безуспешным штурмом, был поднят благодаря тому, что духовенство объявило о находке Святого Копья, которым, по христианскому преданию, римский воин Лонгин пронзил ребра распятого на кресте Иисуса. Святые отцы хорошо знали свою паству и умели в нужный момент изобретать вдохновляющие ее «чудеса».
Какими бы мотивами ни руководствовались франки, но в XII в. в северо-восточном районе города постепенно локализуется целый ряд эпизодов, связанных с судом над Иисусом и его восхождением на Голгофу. Рядом с «Монастырем отдыха» была построена «Часовня бичевания»; окрестности купальни Вифезда определены как место возложения Креста; на подходах к храму Гроба Господня возникло два монастыря — один на месте встречи Девы Марии и Иисуса по дороге на казнь, другой на месте обморока Пресвятой Богородицы во время казни. Однако еще целых семь столетий эта необычная иерусалимская святыня — Скорбный путь — находилась в довольно хаотичном состоянии: менялось число отмеченных на нем эпизодов, совершенно произвольно одни сюжеты из христианской литературы заменялись на другие, беспорядочно перемещались вдоль улицы места, связанные с тем или иным эпизодом страстей Господних. Однако с XII в. путь на Голгофу практически окончательно переместился в северо-восточную часть города.
Все христианские святыни в Иерусалиме так или иначе формировались как наглядная иллюстрация к жизнеописанию и мученической смерти Иисуса из Назарета, называвшего себя Сыном Божьим. Виа Долороза не составляет исключения. Но если Голгофа и гробница Иисуса являлись установлениями исключительно местного, иерусалимского происхождения, то поклонение эпизодам страстей Господних было обусловлено духовным настроем западноевропейского общества в позднее Средневековье и развивалось как традиция западных христиан, переносившаяся ими на иерусалимскую почву в течение нескольких веков.
