— Да всё падает.
— Почему же он падает? Мы ведь его прочно установили.
— Да не инкубатор падает, голова! Температура, говорю, падает.
— А температура почему падает?
— Спроси у неё! Я лёг спать, всё было в порядке, только я долго не мог заснуть. Всё лежал и мечтал о цыплятах. Потом думаю: «Дай-ка пойду посмотрю, как там инкубатор работает». Прихожу на кухню, смотрю… Батюшки-матушки — тридцать восемь с половиной градусов! Я поскорей подложил под лампу ещё одну тетрадку. Подождал. Температура поднялась до тридцати девяти градусов. «Ну, — думаю, — хорошо, что я не заснул, а то погибли бы наши цыплята». Решил посмотреть, что дальше будет. Сижу, значит, жду. Час жду, два жду — температура нормальная. Мне надоело без дела сидеть. Взял книжку и стал читать. Зачитался и забыл про градусник. Вдруг смотрю — снова тридцать восемь с половиной градусов. Опять на полградуса упала! Я скорей ещё одну тетрадку под лампу. Температура опять выровнялась. Вот видишь, сейчас пока держится, а что дальше будет, не знаю.
— Ты теперь ложись спать, а я пока подежурю у инкубатора, — предложил я.
— Куда теперь спать! — говорит Мишка. — Уже на дворе утро.
Он вернулся потихоньку в комнату, принёс свою одежду и принялся одеваться. Надел брюки, рубашку, зашнуровал ботинки, потом лёг на кушетку и захрапел. «Ну, — думаю, — пусть поспит. Человек ведь не может так, чтоб совсем не спать».
Я уселся возле инкубатора и стал следить за градусником.
Потом мне стало скучно, я взял книжку про птицеводство и стал читать, как нужно следить за инкубатором. В книжке говорилось о том, что если яйца будут лежать в инкубаторе неподвижно, то зародыши в них могут прилипнуть внутри к скорлупе. От этого получаются кургузые, кривобокие, недоразвитые цыплята и даже задохлики, то есть совсем дохлые. Для того чтобы зародыши не прилипали внутри к скорлупе, яйца в инкубаторе нужно через каждые три часа переворачивать на другую сторону.
Я поскорее открыл инкубатор и начал переворачивать яйца на другой бок.
Тут Мишка проснулся, увидел, что я открыл инкубатор, и как закричит:
— Ты что там делаешь, а?
Я испугался от неожиданности и чуть не уронил яйцо.
— Ничего, — говорю.
— Как — ничего? Ты зачем инкубатор открыл? Сказано, тебе, что нужно двадцать один день ждать! Может быть, ты думаешь, что цыплята на другой день выведутся?
— Ничего я не думаю… — говорю я и хочу объяснить, что яйца нужно переворачивать через каждые три часа.
Но Мишка ничего слушать не хочет и орёт во всё горло:
— Закрой, говорят! Что за наказание! Уж на минуточку заснуть нельзя! Чуть только заснёшь, так он сейчас же в инкубатор лезет, чтоб посмотреть на яйца!
— Да зачем мне на них смотреть? — говорю я.
Тут Мишка подскочил и закрыл крышку, но я всё же успел перевернуть все яйца. На крик пришли Мишкины папа и мама.
— Что тут за шум? — спрашивают.
— Да вот этот умник открыл инкубатор, — говорит Мишка.
Тут я стал объяснять, что нужно переворачивать яйца, так как могут получиться задохлики.
— Какие задохлики? — кричит Мишка. — Почему у курицы не получаются задохлики?
— Курица всегда переворачивает яйца, когда высиживает цыплят, — сказала Мишкина мама.
— Откуда она знает, что яйца нужно переворачивать? Курица глупая, — говорит Мишка.
— Не такая уж глупая, — ответила мама. Мишка задумался.
— А я ведь и сам видел, как наседка переворачивала яйца! — сказал наконец он. — То-то я думал, зачем она ворочает их своим носом?
Мишкин папа засмеялся.
— Эх, ты! — сказал он. — Разве у курицы нос?
— Ну клюв. Какая разница — нос или клюв?
Температура повышается
Часам к десяти ртуть в градуснике почему-то поднялась на полградуса, так что на этот раз нам пришлось вытащить одну тетрадку и опустить лампу.
— Что за история с этой температурой? — удивлялся Мишка. — Ночью она всё опускалась, а теперь почему-то полезла вверх.
До обеда нам ещё раз пришлось опустить лампу, так как температура опять повысилась.
После обеда Мишка прилёг на кушетке и снова заснул. Мне было скучно одному сидеть — я принёс свои альбом для рисования и принялся рисовать Мишку, как он спит на кушетке. Спящих легче всего рисовать, потому что они лежат спокойно и не шевелятся.
Тут к нам пришёл Костя Девяткин. Он увидел, что Мишка спит, и спрашивает:
— Что это у него, сонная болезнь?
— Нет, — говорю, — это он так просто спит. Костя принялся тормошить Мишку за плечо и как закричит:
— Вставать пора!
Мишка вскочил как ошпаренный.
— А? Что? Уже утро? — спрашивает.
— Какое утро? — засмеялся Костя. — Скоро вечер уже. Вставай скорей, пойдём гулять. Посмотри, солнышко светит! Весна! И воробьи поют.
— Нам гулять теперь некогда. У нас дело, — говорит Мишка.
— Какое дело?
— Очень, брат, важное дело.
Мишка подошёл к инкубатору, взглянул на градусник и как закричит на меня:
— А ты что тут сидишь, как коза на базаре? Не видишь, что делается!
Я посмотрел на градусник — опять тридцать девять с половиной градусов!
Мишка поскорее понизил лампу.
— Если б я не проснулся, ты, наверно, до сорока бы догнал! — продолжал кричать он.
— Я же не виноват, что ты спишь всё время.
— А я виноват, что я ночью не спал?
— Ну и я, — говорю, — не виноват. Костя увидел инкубатор и спрашивает:
— Что это вы, опять паровую машину делаете?
— Что ты! Разве паровая машина такая?
— А что это?
— Угадай.
— Гм… — сказал Костя и почесал затылок. — Наверно, паровая турбина.
— Нет, не угадал.
— Ну, тогда какой-нибудь реактивный двигатель. Мы с Мишкой рассмеялись:
— Сто лет будешь гадать — не догадаешься!
— Что же это такое?
— Инкубатор.
— Ах, инкубатор! Вот оно что! А что он делает, этот инкубатор?
— Как — что? — удивился Мишка. — Цыплят выводит.
— А, понимаю, понимаю! Из чего же он их выводит?
— «Из чего»! — фыркнул презрительно Мишка. — Из яиц, конечно. Из чего же ещё?
— Ах, из яиц! Ну конечно! Он вместо курицы их высиживает. Это я знаю, только я думал, что он не
