— Если полезешь туда, держи, — сказал он и протянул нечто мягкое и упругое. — Кислородная подушка. Только не потеряй. Пользоваться очень просто…
Но времени на объяснения не было: граф уже лез в печную трубу, жмурясь от клубившегося внутри пепла. Он схватил пылающую головню, чтобы использовать ее как факел. Дым из печи рекой двигался в одном направлении; Рональд знал, что это и есть тот тайный ход, по которому, опережая его на несколько шагов, движется странное кроваво-красное существо. Он бежал изо всех сил, забыв о жаре, который съедал его пятки. Время от времени впереди мелькал хвост чудовища; всякий раз, замечая, что рыцарь совсем рядом, оно прибавляло скорости и умудрялось вновь пропасть из виду. Но Рональд не сокращал дистанцию.
Чудовище издавало звуки, похожие на хихиканье; это было так мерзко, что прибавляло Рональду сил и скорости.
Дым вдруг стал гораздо разреженнее; в сущности даже отпала необходимость в кислородной подушке, которую он прижимал ко рту. Глаза больше не слезились, и Рональд явственно видел изгибающееся, словно змея или громадная гусеница, чудовище: оно скакало практически на животе, шевеля то ли щупальцами, то ли непонятного назначения трубами. Рональд видел блеск глаз в его похожей на череп голове, то и дело посматривавшей назад.
Впереди маячил квадратный выход из тоннеля. Чудовище было от него в десяти шагах и упускать его было нельзя.
Рональд занес руку далеко за спину и швырнул головню прямо в кроваво-красный бок чудовища.
Рев едва не опрокинул его на землю, показалось, что даже стены задрожали и завибрировали. Рональд едва успел уши закрыть и упасть на колени.
Бок чудовища пылал. Оно изворачивалось, пытаясь вырвать его зубами. Череп бешено вращался на длинной шее, разевал рот и испускал страшный, наполнявший воздух рев. Дым вокруг Рональда от этого рева становился густым, как вода.
Минутное замешательство решило дело: монстр рванул головню из своего тела и, бросив ее на пол, одним прыжком нырнул в белый квадрат выхода.
Рональд мгновенно поднялся и кинулся следом.
— Эй! Эй! — закричали кентавры. — Ты кто такой, черт побери?
Рыцарь лежал на полу в странно знакомой комнате. Он быстро повернул голову и увидел камин. Это была комната охраны рядом со спальней-кабинетом маркиза. Два небольших кентавра смотрели на него настороженно, сжимая в руках дубины.
— Сэр Рональд? — удивился один из них. — Как вы туда попали?
— Мне нужно к маркизу, — бросил рыцарь, поднимаясь.
— Но он спит! — робко заявил один из кентавров.
— Сверхважное дело, — резко произнес Рональд и, пока кентавры не успели и слова возразить, подбежал к спальной фон Бракксгаузентруппа. Дверь в нее была приотворена.
— Я болен! — крикнул маркиз, хоть Рональда видеть и не мог.
Будуар маркиза, задернутый молочно-белым пологом, производил впечатление спокойствия и незыблемости.
— Сказано вам: я болен! — вновь недовольно отчеканил маркиз. В его голосе и правда слышалась боль.
Рональд, забыв о всякой вежливости, распахнул дверь и вошел в комнату.
— Прошу меня простить… — начал он.
Маркиз лежал в постели, прикрывшись одеялом. От его тела шел заметный запах гари.
— Кто вам разрешил? — крикнул маркиз. — Что это за шутки? Пока вы у меня в гостях, извольте вести себя вежливо!
Рональд заколебался. Ох уж эти приличия, привитые ему в детстве!
— Но, сударь, я только что преследовал страшное чудовище! Оно здесь, в замке!
— Ну и что в этом страшного?! — взвился маркиз. — Мне лично это не внушает никаких опасений! Не больше, чем та головная боль, от которой я слег в постель… монстра поймают мои слуги, мы и без вас прекрасно с ним справимся…
«Черт побери! — мысленно восклицал Рональд. — Я ведь и знаю, что ты — этот монстр, а сказать не могу, невежливо…»
И он окончательно расстроился.
— Хорошо, я ухожу, — согласился рыцарь.
— Благоразумное решение, — одобрил маркиз. — И так же благоразумно будет, если вы соблаговолите покинуть мой замок на этой неделе. Я предоставлял вам кров, пока была необходимость в защите моих владений. Но теперь, когда с крестьянами мы заключили прочный мир, я дерзну вам напомнить, что миссия ваша заключалась отнюдь не только в обороне моего замка, а в поиске Муравейника. Вы были очень приятным собеседником, но, поскольку начинаете вмешиваться во внутренние дела моего поместья, рад буду с вами распрощаться…
— Я уеду через три дня, — заверил Рональд и собрался выходить, но все-таки повернулся и добавил:
— Но учтите: где бы на земле не творились бесчинства и несправедливости, я явлюсь туда и заставлю зло поплатиться за них.
— Не переоцените своих сил, — ехидно отозвался маркиз и завесил шторку кровати.
ГЛАВА 13
Страшная история Мишеля
Все испортила бессоница — из-за нее Рональд по утрам бывал нерешителен и важные проблемы оставлял на бодрое «потом».
Дверь приотворилась и показалось веселое лицо Роксаны.
— Вы в некотором роде редкостная соня, — произнесла она. — Но это простительно, учитывая, что полночи вы гонялись за ведьмами. Я пришла к вам по важному делу.
— А? Что такое? — Рональд поспешно застегивал пуговицы куртки.
Роксана сменила улыбку на важную серьезность.
— Видите ли, граф, — произнесла она. — Нам с вами довелось многое пережить, многое почувствовать, многое понять. Мы были так близки к смерти, так близки… — девушка сделала ударение на последнее слово. — Вы понимаете, что я собираюсь сказать?
— Н-нет, — рыцарь спрятался за зеркальную дверцу шкафа и несколько раз провел гребешком по волосам, приводя их в порядок. Роксана поймала его ненароком выпроставшуюся из-за дверцы руку и потянула Рональда к себе.
— Вы мне симпатичны, — честно сказала она, придвигаясь к самой груди рыцаря, словно хотела спрятать на ней свое лицо и обжигая его своим дыханием. — Я бы даже сказала вам, что я вас люблю, — если бы такого рода признания не могли опорочить честь юной девицы.
Рональд тяжело вздохнул и, с трудом шевеля прилипавшим к нёбу языком, пробормотал:
— Вы мне тоже очень… Я бы очень хотел сказать вам тоже…
Она стояла перед ним и улыбалась, удивительно нежная и свежая.
«Розалинда!» — вспомнил он. И едва не замотал головой.
— Вы замечательная, вы добрая и… справедливая…
На эпитете «справедливая», непонятно как влезшем в это признание, он совсем стушевался, рассердился на себя, собрался с духом и выпалил:
— Но мое сердце, Роксана, отдано другой…
Она вспыхнула, повернулась и выбежала из комнаты.
— Роксана! — крикнул рыцарь, но догонять не решился. «Имею ли я на это право? Полно, не лжец ли я, не двуличный прохиндей и ловелас ли?» — думал он угрюмо.
Рональд засомневался. Правильно ли он поступил? Его тянуло к Роксане — всей душой, но ведь он не мог предать своей прежней любви — тем более, что она, скорее всего (Рональд, разумеется, не мог позволить себе спросить об этом напрямую), была взаимной.
