Лаура билась и визжала, дергаясь в путах. Стул свалился на бок, но это никак не повлияло на истерику, овладевшую девушкой. Она не различала ничего вокруг себя, да и не слышала тоже ничего. Даже когда ее обняли сильные руки и подняли вместе со стулом – даже тогда она не сообразила, что с ней происходит. Страх, безнадежность и боль, пережитые ею, выходили сейчас из души и тела в этом отчаянном крике… Мало-помалу до сознания начало доходить – все кончилось, все позади. Кари одновременно распутывал веревки и нежно гладил ее лицо, бережно отлепляя от глаз и щек пряди, перепачканные слюной, кровью и слезами. Лаура наконец пришла в себя настолько, что смогла прекратить крик и только порывисто всхлипывала в руках Кари.
– Милая… Милая… – бормотал он.
– Что… с Эвильетом? – наконец выдавила из себя Лаура между всхлипами.
– Мертв. Сердце не выдержало.
– Но… как? Почему?
– Ты молодец. Ты смогла…
Кари перерезал путы на щиколотках девушки и поставил ее на ноги, Лаура тут же начала оседать набок. Юноша подхватил ее и снова усадил на стул.
– Погоди, я сейчас!
Кари кинулся к столу и, сгребя с него какие-то небольшие предметы, принялся лихорадочно рассовывать добычу по карманам. Затем нагнулся над стариком и, выдернув из побелевших пальцев иглу, отшвырнул ее в угол. Покончив с этим, он снова бросился к Лауре, задержавшись на мгновение, чтобы подобрать с пола куклу…
– Все, теперь бежим отсюда!
Кари снова поднял Лауру на ноги и, присев, подставил плечо. Лаура бессильно повисла не нем.
– Кари… я… сама… Попробую сама… – девушки было неловко, что ее тащат словно куль с мукой.
– Молчи, – бросил сквозь зубы Кари, – по лестнице я тебя все равно не подниму, придется самой. Давай-ка!..
Он подсадил спутницу, помогая ей преодолеть первые ступени. Затем Лаура, напрягая последние силы, поползла вверх. Онемевшие руки не слушались, но она, сцепив зубы, лезла. Кари подталкивал сзади – в иной ситуации это выглядело бы смешно. Выбравшись ползком из люка, Лаура перекатилась набок и замерла, переводя дыхание. Кари вылез следом и захлопнул крышку… Потом, подумав с минуту, открыл ее снова: «когда сюда кто-нибудь придет, все должно выглядеть так, словно Изумруд сам помер, когда колдовал»… Задул лампу, повертел ее в руках, заглянул сквозь приоткрытую дверь кабинета Изумруда… И буркнув: «я сейчас», снова полез вниз. Вернувшись без лампы, Кари позвал:
– Идем, Лаура, нам нельзя здесь оставаться. Нельзя даже задерживаться. Идем, давай руку. Нам бы только пару кварталов. Два квартала сможешь продержаться? А там Лотрик ждет с фургоном.
Кари отвел девушку на кухню, там она наспех умылась. Привести в порядок волосы Кари уже не позволил – некогда. Тогда Лаура накинула плащ с капюшоном и, опираясь на руку спутника, покинула дом с синим фонарем. Никогда больше она не скажет «дома», имея в виду это место… Никогда не вернется в Ванетинию…
К счастью никого из знакомых им навстречу не попалось и до фургона они добрались без приключений. Напрягая последние силы, Лаура вскарабкалась в повозку и в полном изнеможении повалилась на тряпку, которой было застлано дно фургона.
– Давай! – скомандовал Кари, ныряя под полог вслед за девушкой.
Заскрипели ступицы, застучали по булыжнику ободья колес… Фургон тронулся с места и покатил по улице.
– Кари, – позвала Лаура, – а что с Эвильетом-то стряслось?
– Сердце не выдержало, – повторил тот, – ты ведь уже понимаешь, что кукла, на которую надета корона, является как бы прообразом человека, которого изображает, верно? Ну и еще каким-то образом в этой магии участвуют волосы жертвы. А я волосы Эвильета, что ты отдала мне, влепил в эту куклу.
– Влепил?
– Ну да, разрезал куклу, засунул туда волосы из бороды старого дурня, и заровнял разрез. Так что все, что он делал против тебя, оборачивалось и против него тоже. Когда он ударил куклу иглой, то испытал такую боль, что перестал соображать, что делает… Рука сама собой продолжала колоть… Не смог остановиться. И сердце не выдержало боли. Вот и все. Тебе тоже ведь досталось… Прости меня, милая… Прости меня… Но другой возможности одолеть старика я не видел.
***
Фургон ровно и как-то, пожалуй, даже весело катил по мостовой. Голова Лауры, лежащая на коленях Кари, покачивалась в такт, и девушка, измученная событиями уходящего дня, сама не заметила, как задремала.
Разбудили ее голоса, фургон стоял. Лаура огляделась – Кари все так же склонялся на ней, бережно придерживая ладонями ее голову.
– Почему стоим? – поинтересовалась девушка.
– Выезд из города. Здесь всегда приходится ждать, если ты с повозкой… Выстраивается очередь.
