именем еху; подробности его рассказа капитан забыл, так как он счел его тогда басней».
…подвергнет даже опасности заключения в тюрьму или сожжения на костре по приговору инквизиции. — Гулливера могли бы осудить как еретика за его рассказ о животных, наделенных разумом, и людях, лишенных его, или же, в случае если бы ему поверили, за дружбу с существами, которые могли быть не кем иным, как волшебниками.
Когда я пишу эти строки, прошло уже пять лет… — Гулливер вернулся в Англию в 1715 г., — следовательно, имеется в виду 1720 г. В январе 1721 г. Болинброк писал Свифту: «Жажду прочесть ваши „Путешествия“. Сопоставление этих двух дат позволяет считать, что Свифт начал писать „Гулливера“ около 1720—1721 гг.
Nec, si miserum… — «Если судьба сделала Синона несчастным, она никогда не сделает его лжецом и бесчестным» (лат.) (Вергилий. Энеида, II, 79).
…как завоевание Фердинандом Кортесом беззащитных американцев. — Испанский завоеватель Кортес (1485—1547) покорил Мексику в два с половиной года (1519—1521).
«Всех лягает, а сам неуязвим» (Гораций. Сатиры, II, 1,20).
…осмотрительности в заселении своих провинций… — В XVIII в. в Англии практиковалась высылка преступников в Виргинию и Барбадос для работы на плантациях.
…и от которых, по тому же преданию… — Весь этот абзац печатался в первом и втором изданиях «Путешествий Гулливера». В последующих, начиная с дублинского издания Фолкнера (1735), он опускался, так как считался оскорбительным для национального достоинства англичан. В издании Рэвенскрофта Денниса (1922) этот абзац напечатан не в тексте книги, а в примечании.
