задал Драгомир.
— Как что? — отозвался Илья, быстро приходивший в себя. — Ломать надо… Вот отдохнем немного и развалим эту штуковину… — Похоже, холодный воздух хорошо действовал на богатыря.
Ратибор поглядел на своих спутников и неожиданно рассмеялся.
— Чего это ты? — задумчиво сказал Подосён, поеживаясь и мечтательно глядя сквозь Лешего куда-то в небо.
— Да вот, смотрю на нас и думаю — до чего же мы глупо выглядим! Сидим тут, выше облаков, на башне, выстроенной непонятно кем и непонятно когда, оборванные… — Ратибор не договорил, махнул рукой и сел на край площадки, свесив ноги. Высоты он с детства не боялся, а облака, клубящиеся далеко внизу, успокаивали. В Святых горах, похоже, была плохая погода — белоснежный ковер полностью закрывал землю.
Легкий скрип вывел Ратибора из состояния задумчивости. Краем глаза он заметил какое-то шевеление сбоку. Повернул голову…
Первым побуждением новгородца было спрыгнуть с того места, на котором он сидел, и твердо встать на ноги. Только чудом он удержался.
Статуи шевелились. Одно из чудовищ медленно свело вместе сжатые кулаки, несколько раз стукнуло ими друг об друга, а потом не спеша, со скрипом, повернулось. Затем его примеру последовали и остальные два. Богатыри молча смотрели на это, слишком удивленные, чтобы что-либо делать.
Первым очнулся Драгомир. Подскочив, он с воинственным кличем опустил меч на голову приближающегося чудовища. Сделать так наемника побудил скорее страх, чем здравый смысл.
Клинок звякнул и переломился пополам. Вторым мечом Драгомир рисковать не стал, а отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от неожиданно быстрого взмаха каменной лапы.
Засмотревшись, Ратибор потерял осторожность и поплатился за это. Удар в спину отбросил его к самому краю площадки. Новгородец еле успел ухватиться за какую-то ничтожную неровность в камне. Левая половина его тела уже висела над бездной.
Ратибор откатился в сторону, и вовремя: на то место, где только что была его голова, опустилась нога чудовища. Ожившая статуя ощерилась, показывая белые, острые, совсем не каменные зубы, и сделала еще шаг. Новгородцу уже было ясно, что меч против стража не поможет. Поэтому он изо всех сил ударил противника по ступне обухом топора.
Раздался звонкий удар, как всегда от столкновения стали с камнем. От ноги стража отлетело несколько крупинок. На камне появилась белая щербинка. Чудовище поспешно отдернуло пострадавшую конечность и злобно зарычало. Рык тоже был какой-то каменный, неживой.
Сбоку послышался такой же удар, только гораздо громче. Бросив в ту сторону короткий взгляд, Леший увидел, что Муромец уже пустил в ход свою кувалду. Теперь его каменный противник стоял, слегка пошатываясь, и мотал головой.
Тот, кто наседал на Ратибора, резко прянул вперед. Новгородец снова увернулся и снова оказался прижатым к краю. В спину подуло снизу. Чудовище щелкнуло зубами и прыгнуло.
В последнее мгновение Ратибор догадался, что надо делать. Он упал прямо под ноги противнику. Каменная ступня врезалась в только-только зажившие ребра. Леший охнул, чувствуя, что сейчас потеряет сознание… Но дело было сделано. Страж башни потерял равновесие, несколько мгновений стоял на самом краю, отчаянно маша лапами, а затем рухнул вниз.
Муромец, не давая своему противнику придти в себя, снова обрушил на его голову удар кувалды. Потом еще и еще… Опомнился он только тогда, когда чудовище с грохотом упало ему под ноги.
Драгомир и оборотень вместе оболронялись от третьего стража. Могучее чудовище не могло двигаться так же быстро и ловко, как опытный наемник и Подосён, вдобавок теряло время и силы (хотя каменные существа, кажется, не уставали вовсе), пытаясь расправиться с ними обоими одновременно.
Один раз, правда, Подосён не успел вовремя отскочить. Лапа стража мгновенно ухватила его за плечо. В этот момент Драгомир изо всей силы стукнул противника рукоятью меча по голове с той же стороны, с какой стоял Подосён. Чудовище тут же выпустило добычу и кинулось на Драгомира.
Муромец и Ратибор, отделавшиеся от своих противников, поспешили на помощь. Вчетвером против одного им удалось-таки справиться со стражем. Его просто сшибли вниз одновременным ударом кувалды сверху и пинком по ногам.
Теперь оставалась только одна статуя — неподвижно лежащая возле ящика.
— Интересно, — сказал Ратибор, еле удерживаясь от стона (многочисленные ушибы болели все сильнее), — оно сдохло или притворяется?
— Если притворяется, — задумчиво произнес Драгомир, — надо его разоблачить. Илья! Двинь-ка ему еще разок по морде. Для надежности.
Муромец с готовностью подошел к поверженному стражу и от души размахнулся…
Движение каменной твари было настолько быстрым, что никто не успел даже пошевелиться. Страж башни вскочил прямо из лежачего положения, и его лапа намертво сомкнулась на длинной рукояти кувалды. Треск — и в руках Муромца оказался обломок толстой палки, а сам молот вместе с оставшейся половинкой рукояти уже валялся в двух шагах от него.
Чудовище тут же перестало обращать внимание на Илью. Морда статуи, изуродованная молотом, повернулась в сторону остальных. Пасть раздвинулась в оскале. Правда, зубы стража уже были изряжно прорежены, но даже обломки, торчавшие из каменных челюстей, без труда перемололи бы человека в кашицу. Страж целеустремленно направился к богатырям.
— Тупой! — неожиданно восхищенно воскликнул Ратибор. — Братцы, да он же безоружных не трогает! Кладите мечи, все равно не поможет.
Драгомир скривился, но тем не менее оружие бросил. Клинок Ратибора вместе с топором уже лежали под ногами своего владельца. Подосён же и так был безоружен, ибо все свое железо уронил по ходу драки.
Страж застыл в недоумении, явно не понимая, что делать дальше. И в этот момент Муромец, до того тихо стоявший сзади, ухватил ожившую статую обеими руками, крякнул от натуги, но все же поднял, быстро подтащил к краю и отпустил. Чудовище, наврное, так и не успело осознать, что же с ним произошло.
— Ну вот и все, — буднично заметил Ратибор, подбирая оружие. — А говорили — непобедимые чудовища, непобедимые чудовища… Кстати, их же здесь было только три. А ворон вроде упоминал про пять…
— Надо думать, остальные два — это те велеты, которых мы внизу одурачили, — сказал Драгомир, ложась на край площадки и заглядывая вниз. — Хоть бы эти каменные оболтусы им на головы свалились…
Муромец же времени даром не терял. Он взял пострадавший молот, подошел к странному ящику и замахнулся. С такой короткой рукоятью ему было неудобно управляться, и удар получился слабым. Но действие, которое он произвел, вышло просто невероятное.
Ящик, больше похожий на подножие какой-нибудь статуи и казавший ся таким же несокрушимым, вдруг со скрежетом начал погружаться в пол. Муромец замер с молотом в руке.
Погружение шло достаточно быстро, так что уже скоро на поверхности площадки осталась только самая верхушка странного ящика. Оказалось, что крышки у него не было. Вообще не было. Так что он просто ушел в пол, открыв взгляду чудо-оружие.
Это был топор. Вернее, чекан — вместо хорошего лезвия в виде полумесяца у него было нечто напоминающее хищный клюв, а на обушке — как маленький молоточек. Сколько Ратибор ни напрягал голову — так и не смог понять, из какого же материала сделан этот топор. Ясно было одно: белое отполированное острие не может быть металлическим. И вот еще что. Оружие бога не лежало на маленькой плите, а неподвижно висело в воздухе над ней, не касаясь камня затейливо украшенной рукоятью.
Отодвинув в сторону удивленного Илью, Ратибор протянул руку и с трепетом коснулся чудесного топора…
— Ратибор! Очнись! — с тревогой в голосе повторял Илья, хлопая друга по щекам.
Леший помотал головой и открыл глаза. Его тут же ослепило заходящее солнце, так что Лешему пришлось поспешно снова зажмуриться.
