занятии.
«Поспеши, Алиса! Если ты будешь мешкать, они живо объяснят тебе!»
Тем временем Зебрюк умудрился добраться до другой стороны улицы. Авто-кони немедленно заворчали, закричали своими рожками, как если бы они хотели сожрать Алису и Селию живьём, а затем рванули вперёд в едином порыве металлического лязга! Селия крепко ухватила алисину руку и принялась перемещаться на своих ногах быстрее, чем кто-либо-когда-либо перемещался на своих ногах! Алиса почувствовала, что она летит, так быстро двигалась Селия.
«Селия!» — вскричала Алиса. — «Где именно в будущем ты научилась ходить так быстро?» Но её слова потерялись в жутчайшем ветре, который создала Селия в своём безумном рывке к той стороне улицы. «Ну и ну» — сказала Алиса уже сама себе, — «наверно, если б я была Автоматической Алисой, я бы тоже умела так шустрить.» И тут вопящий поток безлошадых экипажей почти обрушился на них, желая раздавить!
Алиса и Селия сумели пересечь дорогу, будучи на волосок от грохочущего потока. (И правильно сделали, иначе вся эта басня получилась бы очень грустной. А ведь я ещё не добрался и до середины приключений Алисы в будущем. Нет уж, это просто никуда не годилось бы, если бы мои главные персонажи оказались так просто раздавленными металлическими копытами.) Обретя безопасность противоположного тротуара, Алиса позаботилась о том, чтобы схватить Козодоя, но всё, что ей удалось схватить — это единственное жёлто-зелёное перо из хвоста, которое она очень чисто выдернула из живой птицы! Сам Козодой, несмотря на потерю части хвостового оперения, отлетел весьма непринуждённо от плеча Зебрюка, исчез из виду где-то над крышей Дворца Химеры и затерялся в муравейнике домов. Зебрюк рысцой отбыл в том же направлении, оставив Алису в отчаянии вцепившейся в одинокое попугаячье перо. «Как ты думаешь, Селия» — задумчиво спросила Алиса, — «удовлетворится ли пратётушка Эрминтруда одним пером от её блудного попугая?»
«Маловероятно» — ответила Селия, — «Но взгляни сюда!» — Селия нагнулась, чтобы поднять с земли маленький кусочек чего-то. «Видимо, Зебрюк посеял это, когда спешил удалиться.» Это был фрагмент головоломки, изображающий волнистый узор из чёрных и белых полосок. Селия вручила его Алисе.
«Вот и ещё один потерянный фрагмент из моего Лондонского зоопарка» — обьявила Алиса. — «А относится он к домику зебр.» Алиса взяла кусочек и положила его в кармашек своего передничка, к другим четырём, которые она уже успела собрать. «Далеко ли мы от Дидсбери, Селия?» — спросила она.
«Недалеко» — ответила кукла, — «но мы направляемся в противоположную сторону. Почему ты спрашиваешь об этом?»
«Потому что там живёт моя пратётушка, или, правильнее сказать, жила когда-то, и нам нужно найти путь туда.»
«Только не прямо сейчас, дорогая Алиса.»
«На этот раз, дорогая Селия, я полностью соглашусь с тобой.»
И, закончив этот диалог, сладкая парочка двинулась в погоню за Козодоем, войдя в тот самый муравейник домов. Разумеется, очень быстро они снова обнаружили себя потерянными. Беда заключалась в том, что все дома были идентичными, и все улицы были идентичными. И к тому же каждая улица была плотно состыкована с каждой другой улицей. Казалось, весь мир был идентично идентичным и завёрнутым вокруг себя самого. Для Алисы всё это представляло новую непростую проблему. Но огни полыхали в утреннем небе, звуки сирен и свистки доносились с невидимых улиц, и наконец пригодилась Селия, опираясь на чью превосходную рассудительность Алиса сумела найти место, бывшее источником всего этого шума и огней.
Представь себе такую сцену, если сумеешь, дорогой читатель…
Шеренга полицейских авто (безлошадых повозок, принадлежащих полиции) стояла среди всех этих черезчур-идентичных домиков. Толпа звероподобного народа завалила собою улицу: Козлятники и Овечки, Слонюки и Мышатницы. Алиса локтями расчистила путь через этот странный зоопарк зевак. «Не могли бы Вы сказать мне, что здесь происходит?» — спросила она ближайшего полицейского.
«Произошло второе Головоломное Убийство» — важно ответил полицейский, колыхая своим мохнатым телом. — «Кошачка на этот раз.»
Лишь обратив внимание на колыхание меха, которым был покрыт полицейский, Алиса поняла, что полицейский был на самом деле полицейской собакой; вернее сказать — полицейским-собакой. Ещё одна жертва невмонии, конечно. Алиса попыталась протиснуться мимо полицейского-собаки туда, где нечто кучеобразное лежало на земле неподвижно и ужасно, под белой простынёй. Лишь одна-единственная рыжая когтистая лапа высунулась и покоилась на тротуаре.
«Как печально» — прошептала Алиса, в ужасе. (Ибо у неё тоже был котёнок, далеко в прошлом. Милая, милая Дина из позабытых теперь лет!) Вдруг ещё один полицейский-собака появился, шагая вприпрыжку по направлению к Алисе. Этот Псяк ворчал на других псяков, велел им пошевеливаться, да побыстрее! Он явно был лицом ответственным. Алиса поняла это не только по его приказам, но и по тому, что он был одет в костюм, пошитый по заказу костюм, в то время как другие полицейские-собаки носили мешковатую синюю полицейскую униформу поверх своей собачьей шерсти. «А ты кто такая?» — спросил Алису этот начальник всех собак. Его морда (хоть он и был лицом ответственным, назвать иначе переднюю часть его черепа было бы против истины) была весьма благородной масти; кремового цвета, с широкой коричневой полосой, которая пересекала её сверху вниз, и окаймлением в виде пышных бакенбардов.
«Я Алиса» — ответила Алиса.
«А я — инспектор Джек Расселл из Окружной Манчестерской Полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?»
«О, инспектор Расселл… Я полагаю, что это мой попугай у Вас на плече.»
Козодой и в самом деле примостился на плече инспектора Джека Расселла.
«Этот попугай виновен в препятствовании допросу свидетелей полицией» — пролаял Джек Расселл, — «и я хочу, чтоб он сию же минуту покинул моё плечо!»
«Козодой, лети ко мне» — пропела Алиса, чтобы только увидеть, как попугай отцепился от плеча Джека Расселла и полетел, но не к ней, а прямо в яркое утреннее небо, распластавшееся поверх домов; попугай направлялся в сторону центра Манчестера.
«Простите, мой полосатый друг!» — зарычал Джек Рассел на невесть откуда возникшего Зебрюка, который тыкался своим мокрым носом в простыню, покрывавшую Кошачку. — «Разве вы не понимаете, что мешаете моему расследованию кошецида?»
«А что такое кашицид?» — спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы?
«Убийство Кошачки, разумеется» — ответил инспектор.
«Жертву звали» — продолжил Джек Расселл, — «Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слёз по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены.»
«А что именно есть представление Химеры?» — не удержалась Алиса.
«Что такое Химера?» — провыл Джек Расселл. — «Где ты была в последние пять лет?»
«Меня нигде не было в последние пять лет» — ответила Алиса. — «Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!»
Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. «Химера — это то, где ставят моргания, конечно же.»
«Моргания!» — улыбнулась Алиса. — «Звучит уморительно!»
«Уморительно!» — взвыл инспектор. — «Ну уж нет, Химера — это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!»
«Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?» — спросила Алиса.
