Мистер Дик как будто был безоружен, он походил на мирного домоседа: широкая панама на голове, руки в карманах. Ни дать ни взять добрый буржуа, вышедший в домашних тапочках проведать свои грядки с дынями и клубникой. Действительно, тот, кто ничего не знал о нем, легко мог ошибиться. При виде кинувшегося на него, как пушечное ядро, парижанина Дик продолжал смеяться и лишь чуть отступил в сторону. И все. Но этот человек в полной силе своих лет, за плечами которого были ожесточенные схватки, вероятно, обладал крепкими мускулами и непревзойденной ловкостью.
Как породистый дог рядом с шавкой, он испытывал презрение к хлипкому противнику и был невозмутим.
К тому же бандит наверняка не был одинок. У него должны были быть сообщники, готовые оказать патрону немедленную помощь; насколько она ему необходима, он еще и не подозревал. Тотор, хоть и мальчишка, противник не простой. Крепко сбитый, коренастый, ловкий, с мускулами, в которые будто сталь вплетена, юный француз — настоящий атлет.
Мощные плечи, не умещающаяся в воротничке шея, мускулистые руки, от которых мнутся и лопаются рукава — вот что мистер Дик, кажется, недооценил или чего попросту не заметил. А может быть, мальчишеская физиономия сбила его с толку.
К тому же нужно сказать, что Тотор с младенческих лет занимался физическими упражнениями. Чтобы подготовить к неожиданностям жизни, отец приобщил его к разным видам спорта. Так что в гимнастике, борьбе, плавании, стрельбе, верховой езде для молодого человека секретов не было, а уж в таком живописном и грозном состязании, как французский бокс, — и подавно.
Не довольствуясь физическим развитием сына, Фрике любовно воспитывал его дух. Один из привычных его афоризмов гласил: «Будь сильным, чтобы стать добрым, будь добрым, чтобы стать справедливым и великодушным. И главное, будь храбрым! Ввязавшись в борьбу, не бойся раздавать удары и особенно получать их. Человек, решивший скорее погибнуть, чем уступить, непобедим».
Поэтому с таким противником, как Тотор, следовало серьезно считаться.
К сожалению, парижанин страдал донкихотством, считая, что не по-рыцарски вооруженному нападать на безоружного. Будто благородство по отношению к хищникам не самообман!
Абсурдным и великолепным жестом он бросил весь свой арсенал на траву, убеждая самого себя:
— Без этого даже удобней.
Но Меринос закричал:
— Тотор, берегись!
Освободившись от ноши, ловкий, как тигр, разгневанный парижанин стал наступать на бандита:
— Защищайся!
Все еще улыбаясь со спокойным и насмешливым видом, держа руки в карманах, мистер Дик и бровью не повел. Два удара, которые признал бы отличными даже лучший боксер Соединенного Королевства, обрушились, как молот, на его грудь.
Обычный человек опрокинулся бы вверх тормашками, как кролик от хорошего заряда свинца, но мистер Дик даже не покачнулся. Только лицо его, сохранявшее до того ироническое выражение, помрачнело. Почувствовал ли он опасность? Пожалуй, да, — вынул наконец руки из карманов. Но не успел произнести ни слова.
Тотор работал кулаками, снова бил в грудь, будто руки толкала стальная пружина.
Бам, бам! Звук — как от удара по наполненному бурдюку.
— Черт побери! Несносный мальчишка. Придется его убить. Одним ударом, — добавил мистер Дик. — А жаль!
Эта первая стычка длилась всего четыре секунды! Одно мгновение, в течение которого остолбеневший Меринос не успел даже подготовиться к атаке, отвлекающему маневру, просто тронуться с места.
А Тотор тем временем вышел из стойки, отскочил назад и в досаде воскликнул:
— Ну и ну! Эта шельма — raw-flesh! Ничего не поделаешь!
Raw-flesh, сырое мясо — это хлесткий, образный термин в боксе, которым обозначают спортсмена, хорошо держащего удар.
То ли от природы, то ли в силу привычки такой человек бывает настолько закален, что не подаст и вида, что ему больно!
Его бьют, непрерывно осыпают кулачными ударами, но противник этого raw-flesh сам понемногу устает, побежденный обескураживающей пассивностью соперника. К тому же raw-flesh опасен, удары на него действуют не больше, чем на мешок с солью, и он может, выбрав момент, нанести смертельный удар своему уже измотанному противнику.
Но, слава Богу, Тотор знал все до точки, как говорят в армии, и не упорствовал в боксировании, ибо отлично понял бесполезность предпринятой атаки.
Но у него имелись в запасе другие уловки, и он чувствовал себя в силах одолеть противника. Не медля, парижанин снова напал на мистера Дика. Быстрый финт, прекрасный выпад ногой, чтобы ударить десятью сантиметрами ниже колена, и следовательно, сломать большую берцовую кость, или малую, или даже сразу обе.
Но жесткая подошва Тотора встретила пустоту: с ловкостью кошки бандит отскочил.
Затем вдруг, словно поддавшись внезапному безумию, мистер Дик принялся медленно танцевать, проделывая плавные движения, будто заимствованные у баядерокnote 133.
Это не обычный танец: время от времени одна из ног танцора вытягивалась, как бы брыкаясь, а рука пыталась отпустить подзатыльник. Пораженный Тотор стал в боксерскую стойку, глядя во все глаза, а потом сказал:
— Да ты псих! Но я все равно тебя убью, потому что мы хотим свободы, а ты — грязная тварь!
Бандит украдкой бросил взгляд на беглецов. Он видел Нелли и Мэри, укрывшихся за стволами пальм; чуть ближе Меринос угрожал ему своим карабином. Выжидая момент, чтобы поразить бандита наверняка, Гарри не решался стрелять, боясь попасть в своего друга. Двое папуасов со своей подружкой скрылись.
Мистер Дик изрыгал проклятия:
— Проклятые черномазые! Эти дикари предали меня! А где же остальные?
Стычка длилась не более полминуты. Все буквально оторопели от неожиданности.
Между тем бандит кружился, раскачивался, резко поворачивался и неуклонно продвигался к Тотору, который чувствовал себя словно в водовороте и не знал, куда бить.
Странная гимнастика, похожая на танец и схватку одновременно, напоминала малайскую борьбу, еще более необычную и смертоносную, чем знаменитое японское джиу-джитсуnote 134: она запрещает захваты и борьбу лицом к лицу.
Это комбинация круговых и волнообразных движений в необычном ритме, сопровождающаяся внезапными выбросами конечностей. Нападающий надежно защищен, а его несведущий противник вскоре оказывается полностью парализован, подавлен, приведен в замешательство неожиданными ударами по всем частям тела.
Потеряв ориентировку, ничего не видя, противник падает от смертоносного удара в одну из жизненно важных точек, хорошо известных восточным борцам.
Тотор, знавший многие виды борьбы, ощутил смертельную опасность. Невозможно было отразить непрестанный град ударов, который обрушился на него со всех сторон. Невозможно вынести это скачкообразное вращение, эти резкие движения, похожие на выпады фехтовальщика и в то же время на обманные финты, от которых в глазах рябит до боли.
Предметы перед ним кружились, силуэты расплывались, а сам он мало-помалу как бы подчинялся гипнозу и уже неспособен был действовать, теряя энергию и волю. Но парижанин еще различал бледное лицо мистера Дика, который зло улыбался: Тотор, несравненный борец, будет побежден еще до боя.
Грянул оглушительный выстрел. Наваждение рассеялось.
Мистер Дик подпрыгнул и закричал:
— Мимо!
Да, мимо, но очень близко! Пролетевшая со свистом пуля сбила с бандита шляпу и оцарапала голову!
