случившееся приписали шторму!
— Да, все так!
— Но кто же он, этот негодяй? Жизнь бы отдал, чтобы узнать!
— Тот же, кто отравил капитана. Ведь доктор не сомневается…
— Знаю. Он уверяет, что бедняге сделали во сне инъекцию смертельного малайского яда!
— Я все думаю: кто и зачем убил двух безобидных людей, у которых и врагов-то не было?
— Зачем? А ты не подумал, что яхта и ее богатства могут быть неплохой добычей?
— Так, значит, из-за нее убили обоих капитанов? Не понимаю!
— Да, — задумчиво произнес парижанин, — чтобы заставить тебя доверить командование первому встречному!..
— Как же ты несправедлив к человеку, который всех нас спас!
— Поверь, я ничего не утверждаю! Я только сомневаюсь… и подозреваю. Предполагаю даже невозможное… особенно невозможное!
— Но тогда нужно было задумать все это за целый месяц!
— Или за две недели.
— Хорошо. Так ты считаешь, что на рифе Буби-Айленд могли все подстроить. Снести строения, убрать персонал и высадить двух потерпевших кораблекрушение?..
— Все подстроено! А почему бы и нет? Время у них было. Ведь все, кроме меня, знали о твоей экспедиции, маршруте, целях. Известна и роскошь «Моргана», и содержимое его сейфа, наконец, ни для кого не тайна, что ты — сын короля шерсти, миллиардера!
— Проклятье! И что из этого?
— Повторяю, нет у меня доверия… Ведь я уже поплатился после нашего сумасшедшего рейда по Австралии! Папа когда-то повидал виды, странствуя в этих местах… которые можно назвать раем для закоренелых пиратов или, если тебе больше нравится, адом.
— И что же ты предполагаешь?
— Пока не знаю! Но я держу ушки на макушке, говорю себе, что этот первый встречный капитан — настаиваю на таком определении — может оказаться как образцовым джентльменом, так и бандитом высокого полета. Он может завладеть судном и увезти нас как пленников к черту на кулички.
Осторожный стук в дверь прервал разговор.
— Войдите, — откликнулся Гарри.
Створка из тикового дерева медленно открылась, и в дверном проеме показалась высокая фигура боцмана.
— Добрый день, господа!
— Ах, это вы, Алекс! Здравствуйте, друг мой. Что нового?
— Что-то странное происходит, сэр… Да, клянусь головой, очень странное, даже сказал бы — тревожное. Но он знает свое ремесло…
— Кто «он»?
— Да новый капитан… Конечно, он моряк…
— К чему вы клоните?
— Я все думаю: почему мы не идем по курсу?
Гарри вздрогнул:
— Что вы сказали?!
— То, что мы плывем на север! И давно уже оставили Торресов пролив справа по борту.
— Так куда же, черт возьми, он хочет нас завезти? — вступил в разговор Тотор.
— Ей-ей, хотел бы это знать… пойдемте со мной.
В тот самый миг, когда они собирались выйти, в дверях появился доктор:
— Прошу вас, мистер Гарри, на минутку. По вашему приказу я сделал вскрытие тела бедного капитана… и распорядился поместить покойника в герметический гроб из металлических листов, нарезанных из банок для консервов и спаянных в мастерской машинного отделения…
— Хорошо, доктор… Благодарю вас.
Гарри уже шагнул за дверь, но врач остановил его:
— Это еще не все… У меня важное сообщение. Прошу вас, вернитесь на минуту. — Доктор с тревогой произнес: — У двенадцати человек появились странные симптомы…
— Как, эпидемия?.. В такой момент!..
— Эпидемия?.. Не знаю… Матросы все какие-то одуревшие, едва ходят, мутный взгляд, идиотский оскал… Сначала шатаются как пьяные, потом ноги перестают держать, человек тяжело падает и засыпает. Многих я только что нашел храпящими в коридоре по левому борту.
— И что вы об этом думаете?
— Должен признаться, абсолютно ничего не понимаю… но, насколько мне известно, вина они не пили. Скорее всего им дали наркотическое снадобье… Но кто и когда?
Гарри украдкой бросил взгляд на Тотора, который, вскинув руки, воскликнул:
— Меня это не удивляет. Обстановка все более осложняется. Ошибки быть не может, их отравили… подло отравили! Доктор, скажите, а у стюарда мистера Дика, капитана и его товарища по кораблекрушению проявляются такие симптомы?
— Кажется, нет… Но я ведь только бегло осмотрел этих странных больных. И всех ли я видел?
— Ах да… — произнес Тотор, неудержимо зевая. Он потянулся, снова зевнул и проговорил: — Вот так штука! Что-то хочется вздремнуть!
Парижанин почувствовал, как у него подкосились ноги, попытался удержаться, но пошатнулся и еле выдавил: — Вот и я… тоже… Какой-то дурной…
— Мистер Тотор… Что вы пили? — вскрикнул озадаченный доктор.
— Воду… из бака.
— Вы не почувствовали особенного привкуса?
— Привкус?.. Оставьте меня… Особенный? Мне надо вздремнуть… как следует. Все, я вышел из строя! Спокойной ночи, друзья!
Гарри Стоун изумленно смотрел, как Тотор сделал несколько нетвердых размашистых шагов пьяницы, устремил на собеседников невидящие глаза и тяжело осел на ковер.
— Вот… видите, мистер Гарри! — произнес озадаченный доктор.
— Но это настоящая эпидемия! Было бы смешно, если бы не предвещало чего-то ужасного. Доктор, нужно найти какое-нибудь лекарство, действовать решительно… спасти нас всех от этой болезни, странной и опасной перед… Ибо… вот видите… я и сам… меня тоже одолевает сон…
— Мистер Гарри! Держитесь!
— Невозможно! Я ощущаю что-то очень приятное, но и тревожное… потому что еще думаю… сознаю опасность… Соскальзываю в нее, это непреодолимо! Я пил только воду, как и Тотор. И как он, как другие… я падаю. Сестра! Нелли! Спасите мою сестру! Доктор, на помощь! Ах!..
Гарри в свою очередь попытался сделать несколько шагов, но шатался, раскачивался и после напрасных попыток удержаться на ногах упал посреди салона.
Сколько длился этот странный и страшный сон, близкий к каталепсииnote 39, — проснувшийся Тотор не имел никакого представления. Казалось, прошло несколько дней. Он чувствовал себя совершенно разбитым и в первый момент не мог собраться с мыслями. Виски словно стянуло железным обручем, а из пересохшего рта с трудом вырывалось горячее, прерывистое, хриплое дыхание. Юноша потянулся так, что хрустнули суставы и проворчал:
— О-ля-ля! Мамочка!.. Я будто с похмелья! Бедные мои мозги, как яблочный мармелад! На языке шлак, а в глотке — пакля. Ап-чхи! Ап-чхи! Будь здоров!.. А где же мы находимся, черт побери? Темно, как в бочке. Я в постели… А уснул, кажется, в салоне, там еще был доктор и дела были плохи, все дрыхли… настоящая сонная болезнь!.. Но я по-прежнему на борту: чувствую качку и слышу шум винта. Нужно бы пройтись и посмотреть, нет ли чего новенького… Уверен, что есть. Но где же Гарри? Эй, Меринос! Ты здесь? Откликнись!
Парижанин услышал хриплые вздохи, прерванные продолжительным зевком. Затем неясный шорох, похоже, кто-то потягивался после долгого сна. Послышался приглушенный голос друга:
