необходимые продукты. Что касается денег и кредита, то моя касса в вашем распоряжении. Я вручу вам такую сумму, какую сочтете достаточной для возвращения в Европу. А пока отдыхайте! Пейте, ешьте и не ломайте голову над всякими проблемами.
— Хорошо, сэр.
— Через два-три дня мы отвезем вас к детям.
— Да! Да!
В то время, как двоих краснокожих, державшихся на почтительном расстоянии от грозных клыков Боба, повел на кухню индийский кули, мистер Браун без церемоний расположился за столом и поглощал пищу, словно изголодавшийся удав, запивая ее таким количеством разнообразных напитков, будто вместо горла у него был рудопромывочный желоб.
Отвалившись от стола после трапезы, достойной Гаргантюа, Питер-Паулюс молча переоделся в новую одежду, которую ему принесли, влез в удобные сапоги, с удовольствием притопнул ими и устроился в гамаке с видом человека, желавшего спокойно переварить потребленную пищу.
Как всегда быстро спустилась ночь, бессонная для европейцев, которые не сомкнули глаз, чутко вслушиваясь в тишину. На прииске царило безмолвие. Каждый час один из робинзонов в сопровождении вооруженных мужчин и верного Матао совершал обход открытой местности, потом возвращался в дом, а на смену ему выходил другой.
Напрасный труд: таинственный шум, раздававшийся двадцать четыре часа тому назад, больше не возобновлялся. Водяная Матушка, судя по всему, осталась в подводном жилище, а ее почитатели устроили передышку. Все эти хождения нисколько не потревожили англичанина, который спал как сурок, будто наверстывая упущенное, до девяти часов утра. Его пришлось хорошенько встряхнуть, чтобы чудак очнулся и соизволил перебраться из гамака прямо к столу.
Хотя этот субъект был глубоко антипатичен, робинзоны оказали ему щедрый и великодушный прием. Заносчивого брюзгу, маниакального эгоиста окружили предупредительным вниманием, потому что видели в нем отца двух милых юных девушек, — а был он явно недостоин этого отцовства.
Завтрак подходил к концу, когда со стороны причала раздались радостные крики. Хорошо знакомый сигнал заставил молодых людей вскочить с места, они гурьбой выбежали из столовой. Робен последовал за ними. Свисток паровой лодки раздирал уши, а на берег сходили многочисленные пассажиры, белые и негры. Робинзоны узнали свою мать, которая медленно шла об руку с Никола. Возле нее держались юные мисс и негритянка Ажеда. Ломи, Башелико и их отец, старый Ангоссо, с нетерпеливой радостью устремились к дому.
— Мистер Браун, — сказал инженер англичанину, — ну и повезло вам! Послал вчера за новостями о ваших дочерях и приемной матери, а они вот и сами пожаловали!
Флегматичный Питер-Паулюс почему-то заметно взволновался. Он не произнес в ответ ни слова и как бы прирос к месту.
Мадам Робен, мисс Люси и мисс Мери вступили под навес веранды.
— Дорогие мои, — сказал им бывший каторжник, — хорошую новость можно объявлять без подготовки… Ваш отец нашелся!.. Вот он, перед вами!
Робен сделал жест в сторону Питера-Паулюса, но явно ошеломленный чудак оставался в конце длинного стола и не только не спешил кинуться в объятия своих дочерей, но даже как будто порывался прочь.
Он все делал не так, как прочие, резко дернулся, повязка упала с лица и открыла совершенно здоровый глаз.
Девушки испуганно вскрикнули:
— Это не он!.. Не наш отец! Это фальшивый священник!
— И фальшивый капитан, обокравший меня разбойник! — прорычал Гонде, также прибывший на лодке. — Ну, погоди!
Незнакомец не потерял хладнокровия, нырнул под стол, напряг спину и, приподняв огромное тяжелое сооружение из дерева мутуши, опрокинул его боком, как баррикаду, между собою и робинзонами. Затем, схватив оставленное кем-то по недосмотру мачете, ринулся из дому, в три прыжка пересек открытое пространство и исчез в лесу раньше, чем огорошенные зрители неслыханной сцены успели выбежать следом.
Белые и негры пустились было преследовать бандита, но Робен остановил их громким окриком:
— Не бегите! Этот человек не один. Он увлечет вас на погибель!
Тут обнаружилось, что двое индейцев тоже исчезли.
ГЛАВА 17
На сей раз наши робинзоны избежали грозной опасности, но следовало тотчас позаботиться о предупреждении новых угроз, которые возникнут неминуемо. Присутствие таинственного существа, принимавшего облик то миссионера, то офицера, то путешественника, внушало тем большую тревогу, что невозможно было предугадать его неожиданные обличья.
Человек, который с такой легкостью преображался, так изобретательно и смело выполнял свой загадочный план, никак не мог быть заурядным преступником. Очевидно, прииск притягивал его магнитом, и он наверняка не остановится перед любой крайностью ради достижения поставленной цели. Последняя его попытка проникнуть к ним, с поразительным искусством играя роль английского миссионера, убедительно показала, что он искушен в любых проделках и что новые «военные хитрости» скоро придут на смену прежним.
Европейцы еще дрожали при мысли, что могли бы через несколько часов оказаться в полной власти бандита, что какое-нибудь наркотическое средство сделало бы их беззащитными перед целой ордой негодяев, соучастников мерзавца. Вполне возможно, что те только и ждали сигнала накинуться и перерезать одурманенных колонистов. Необходимо было покончить с этой угрозой как можно быстрее.
Проведя настоящий военный совет, робинзоны решили собрать мужчин, на верность которых полагались, разбить их на отряды и устроить безжалостную облаву на всех неизвестных, которые прячутся в лесах. Оружие и провиант распределили немедленно, работу приостановили. Рудокопы сошлись вместе, готовые выступить по первому сигналу.
Экспедиция должна была начаться наутро. Но целый ряд необычных, угрожающих происшествий изменил столь тщательно разработанные планы, а скоро вообще сделал их ненужными.
Настала ночь. Было уже одиннадцать часов, когда в направлении строительной площадки вдруг вспыхнул яркий свет, озаряя красными отблесками огромные деревья, стоявшие по периметру золотоносных участков. Сторожевые собаки Боб и Матао всполошились и громко залаяли. В мгновение ока вскочившие робинзоны вооружились и собрались под навесом веранды, готовые к любым неожиданностям. Дю Валлон отправился к хижинам, поднял людей, расставил часовых на трех постах — у причала, возле склада, в поселке — и предупредил рабочих, что им предстоит скоро тронуться в путь.
Огонь, а скорее пожар, питаясь, несомненно, содержащими резину материалами, разгорался все ярче и ярче. Стало светло как днем. Затем прозвучали три громких удара, шумным эхом прокатились по всей долине, вслед за чем раздался ужасающий, леденящий душу крик, который заставил примолкнуть обезьян- ревунов и даже тигров.
Через несколько минут прогремели три новых удара с такими же раскатами грохота. За ними последовала волна воплей и рычания, не имевших ничего общего с человеческими голосами. В призрачном полыхающем свете этой дикой симфонией, казалось, дирижировал сам дьявол, а исполняли ее осужденные на вечные муки. Адский концерт длился с полчаса. Потребовалось все бесстрашие робинзонов, чтобы выдержать, не испугаться и даже не обеспокоиться этим тарарамом, совершенно невыносимым для человеческого слуха.
Когда шум прекратился, инженер первым нарушил молчание, в котором пребывали слегка обалдевшие слушатели кошачьего концерта.
— Нам представляется случай, быть может, единственный, лицом к лицу столкнуться с врагами, потому что сейчас они находятся близко. Нас много, мы хорошо вооружены и не ведаем усталости. Вот что я предлагаю: пятьдесят человек во главе с Никола и Шарлем охраняют поселок. Я отправляюсь в разведку с
