собой только гамаки, ружья, патронташ и по десяти килограммов провизии на брата. Все уже были готовы согласиться на эту жертву, когда увидели неподвижно стоящего, подобно каменному изваянию, индейца, молча смотревшего на них.
– Вот удача! – воскликнул радостно Маркиз. – Если этот господин не один, может быть, нам удастся уговорить его и товарищей нести за нами нашу поклажу, отдав ему за труды часть тех мелочей, которые мы собирались бросить здесь.
– Да, пожалуй! – согласился Шарль и обратился к краснокожему, продолжавшему стоять без движения, опершись на свой большой лук. – Ты кто такой?
– Я из племени атторрадис! – ответил индеец, не шелохнувшись.
– Атторрадис! Знаете вы их, Хозе?
– Да, сеньор! Это племя, рассеянное вдоль гор Сиерра да Луна, от истоков Куйт-Анау до матто-жераль (большого леса).
– Прекрасно! Можно на них положиться? Способны они оказать какую-нибудь услугу белым за известное вознаграждение?
– Вы знаете уже жителей этой страны, сеньоры, и эти атторрадис – не лучше и не хуже других! Немного вороваты, ленивы и склонны к дезертирству, как все остальные. Впрочем, сколько я припоминаю, они не канаемэ.
– Отлично! Если за ними приглядывать так, чтобы они этого не замечали, они могут быть вполне подходящими носильщиками. Знаете вы несколько слов на их языке?
– Да, сеньор! Все общеупотребительные слова их наречия мне известны!
– Чего же лучше?! Не согласитесь ли вы вступить с ним в переговоры и предложить ему и еще нескольким людям его племени сопровождать нас.
– Охотно! Эй, приятель, скажи, ты здесь один? – обратился Хозе к индейцу.
– Нет, остальные там, в малока!
– Сколько человек?
Краснокожий поднял свою правую руку, растопырив на ней все пальцы.
– Это во всем мире означает пять!
– Хорошо, этого достаточно! Я знаю атторради, которых называют атторради малого каймана, и эти белые люди их друзья! – сказал мулат.
Индеец медленно сделал головой знак согласия.
– Так приведи сюда тех, что в малока!
– Зачем?
– Для того, чтобы нести в панаку (корзинах) все эти вещи, которые ты видишь здесь!
– Нести? Куда?
– Туда! – сказал Хозе, указав рукой на восток.
– Это слишком далеко!
– Нет, всего только пять суток!
– А-а… а что нам дадут за это белые?
– Бус, чтобы вы могли себе сделать танги, ножи, крючки для рыбной ловли.
– Покажи! – прервал его индеец, впервые обнаружив что-то похожее на интерес.
Шарль, которому Хозе последовательно переводил дословно ответы индейца, раскрыл один из небольших ящиков и достал из него наугад пригоршню различных предметов, от которых у индейца глаза разгорелись.
– Те, что в малока, придут, – сказал он после довольно продолжительного созерцания предметов, очаровавших его взор: – но надо, чтобы белый дал мне что-нибудь!
– Пусть так! – сказал Шарль, обрадованный этим быстрым решением вопроса.
– Вот тебе, приятель! – подал он индейцу маленькое пятикопеечное зеркальце.
Не успел дикарь получить этот предмет, назначение которого было ему совершенно неизвестно, как тотчас же издал пронзительный звук, что-то среднее между криком и свистом, приблизил зеркальце к своему лицу и, увидав в нем свое отражение, выпустил из рук и свой лук и пучок стрел и принялся выделывать какие-то бешеные движения.
– Теперь он весь наш! – сказал Маркиз, изучая с видом знатока этот образец местного хореографического искусства.
Между тем индеец вторично издал тот же звук, но еще громче, еще пронзительнее, и снова продолжал свой дикий, исступленный танец.
– Это наивное дитя прерии, мне кажется, весьма веселого нрава, – серьезно заметил по этому поводу Маркиз, – и я никак не мог предполагать в нем такой живой восприимчивости и впечатлительности после той невозмутимости и холодного бесстрастия, которыми он поразил нас в первый момент!
– Подождите еще пока высказывать о нем свое суждение, господин Маркиз! Вы только впоследствии убедитесь в его хитрости и коварстве, чтобы не сказать более!
Внезапное появление пяти индейцев, одетых, подобно первому, в одно простое калимбэ, с большим луком в руке и традиционным пучком стрел, прервало замечание Хозе.
