– Самородок сюда! ..
– Он мой… он наш… мы разделим его пополам.
– Ваша жизнь в моих руках. Это выкуп. Отдайте мне все, или я брошу веревку.
Португалец заскрипел зубами. Дрожь охватила его, на губах показалась беловатая пена. Он не отвечал.
Американец вспыхнул. Кровь бросилась ему в лицо.
– Слышали, вы? – прохрипел он яростно. – Давайте сюда золото, или я бросаю все…
– Вы… меня… все равно… убьете… так я… лучше умру… с золотом…
– А! Хорошо! – ответил американец, быстро спуская вниз веревку, но не бросая ее совсем, а как будто для того, чтобы показать дону Бартоломео всю прелесть падения в бездну.
Несчастный завыл диким голосом и еще крепче обхватил самородок руками.
– Ну, что же? Не надумали еще? ..
– Сжальтесь! .. Мистер Голлидей! .. Старый друг! .. Сжальтесь! Ведь в этом золоте моя жизнь… Мы можем взять его себе тайно от атамана… мы его нашли вдвоем, без него… в ожидании его прибытия…
«А! Следовательно, скоро сюда явится и сам атаман», – подумал Фрикэ.
– … Неужели вы не боитесь, что вам придется ответить перед атаманом за мою смерть? Перед ним мы все равны, а наш устав строго карает за убийство товарища.
– Мы одни, никто ничего не узнает, – ответил американец, начиная смягчаться.
– Сжальтесь! .. Это золото наше общее.
Фрикэ следил за сценой с возрастающим любопытством.
Теперь для него стало ясно многое. Атаман – это был, очевидно, Венсан Боскарен. Торговец людьми и пират стали лесовиками, когда ступили на австралийскую землю.
Парижанину оставалось теперь только узнать, где находятся его друзья.
Сойдутся они, придет атаман – и развязка не заставит себя ждать. Фрикэ не помнил себя от восторга.
В ту минуту, когда дон Бартоломео ди Монте закричал: «Сжальтесь! .. Это золото наше общее! .. », вдали на серебряной глади озера, появилась чуть заметная черная точка.
Эта точка быстро увеличивалась. Она скользила все ближе и ближе к мысу. Как она двигалась, невозможно было разглядеть. Но можно было сказать с уверенностью, что это была не лодка. Туземные лодки выдалбливаются из дерева и далеко не так широки. Быть может, это был плот? Но плот не мог бы двигаться с такой быстротой.
Мистер Голлидей поднял случайно глаза, увидел плывущий предмет и разразился ругательствами. Не понимая, в чем дело, дон Бартоломео лепетал какие-то несвязные фразы, прерываемые предсмертной икотой. Ужас овладел им всецело, даже алчность отошла на задний план.
Близилась развязка.
Американец еще раньше привязал веревку к небольшому выступу скалы. Как ни был он силен, но у него устали руки держать мулата вместе с огромным слитком.
Он вынул из кармана большой складной нож и, яростно заскрежетав зубами, воскликнул:
– Околевай же, собака! Убирайся к черту со своим проклятым самородком!
И он так сильно ударил ножом по веревке, что она сразу оборвалась.
Португалец испустил ужасный вопль, два раза перевернулся в воздухе и, сжимая в руках самородок, полетел вниз головой. Послышался глухой всплеск, и все стихло.
Парижанин и бровью не повел.
– Одного не стало, – проговорил он саркастическим тоном. – Ах, если бы все они истребили друг друга! Туда им и дорога. Меньше было бы работы палачу.
Минуту мистер Голлидей сидел неподвижно, держа в руке нож и сосредоточенно глядя на круги, расходившиеся по воде. Обрезанная веревка вертелась и извивалась, точно змея.
Выйдя из задумчивости, он беззаботно махнул рукой, закрыл ножик, схватился за веревку и приготовился лезть в черное отверстие, зиявшее на гладкой поверхности скалистого мыса.
Но таинственная лодка, как птица, подлетела к утесу. Это не был ни плот, ни обыкновенная лодка, а то и другое вместе.
Она соединяла в себе обе системы и была очень устойчива, вместительна и быстра.
В лодке сидело четыре человека. Двое гребли необыкновенно легкими веслами, третий стоял у кормы с подзорной трубой в руках, а четвертый целился из карабина.
Человек с подзорной трубой сделал знак. Легкий дымок белой струйкой вырвался из дула ружья, резко и быстро прожужжала пуля, и мистер Голлидей подскочил, как ужаленный.
– Теперь твоя очередь! – вскричал Фрикэ в ту минуту, когда загремел выстрел. – Но, черт возьми, я, кажется, узнаю этот звук!
Он побледнел и замер от волнения. Потом вдруг отскочил назад, толкнул Жана и еще одного дикаря.
– Конечно! .. Понятно! .. Мог ли я так ошибиться? .. Это они, разумеется, они! ..
