– Все это очень хорошо. Все вы, господа, очень милы и любезны, но я не любитель подобных комедий с переодеванием. Да и, наконец, надевать женское платье… да еще с кринолином… право, это смешно. А эта чалма! .. Я буду похож на торговца финиками.
Офицер продолжал настаивать:
– Спеши, государь. Эта одежда сделает твою особу священной в глазах всех…
– Чему доказательство пример моего предшественника…
– Народ признает тебя. Когда придет Гассан, он будет против тебя бессилен…
Имя Гассана подействовало на молодого человека как холодный душ.
– Гассан! .. Вы сказали: Гассан? .. Он белый, да?
– Да, он европеец.
– Черт возьми! Это он и есть, Венсан Боскарен, негодяй, похитивший нашу Бланш! .. Хорошо. Я согласен. Я оденусь во что угодно. Дайте мне саблю. Хорошую саблю с отличным клинком.
Парижанин весело сел на трон и подозвал к себе командира сипаев, единственного человека, с которым он мог здесь кое-как объясняться на ломаном английском языке. После продолжительного разговора индус понял, что ему поручается немедленно занять дворец Гассана и никого оттуда не выпускать.
Фрикэ хотел сам выступить с батальоном, чтобы в случае необходимости поддержать тех, которые шли исполнять его приказ, как вдруг дверь отворилась настежь, и в зал были введены четыре его друга, сопровождаемые малайцами. Первым его желанием было соскочить с трона и броситься к ним с объятиями, но он сразу же одумался. Сипаи, возведшие его на трон, могли неблагосклонно взглянуть на такую фамильярность нового магараджи с европейцами. С другой стороны, малайцы, которые привели иностранцев, были, видимо, раздражены против них: несмотря на то, что друзья Фрикэ сохранили оружие, парижанин видел, что они пленники. Это его остановило.
Тогда-то он и испустил тот странный крик, о котором мы говорили. Друзья парижанина знали, что это за крик. Андрэ вздрогнул, несмотря на свое хладнокровие, потом побледнел от радостного волнения.
– Фрикэ здесь, – шепнул он на ухо доктору. – Стало быть, все идет хорошо.
– Да, но где же он… Что он делает? .. Впрочем, он такой плут, что способен сделаться раджой.
Пьер де Галь не вытерпел и загремел на весь зал:
– Эй, матрос! .. Эй!
– Пи-и-у-фьюить! – пропищал парижанин.
– Ты молодец, мой мальчик! .. Это ты, я тебя узнаю в этих белых тряпках… Господи, как я счастлив! .. Я сейчас подойду тебя обнять.
И храбрый моряк принялся расталкивать малайцев, которые уже давно косо посматривали на него.
К нему подошел богато одетый синайский офицер и на индусском языке, которого Пьер не понял, объяснил ему, что он не должен приближаться к священной особе султана. Старый моряк однако, догадался, по жестам офицера, что от него требуют.
– Да что вы в самом деле? – ответил он. – Неужели вы думаете, что я позволю себя удержать? Ваш раджа – мой милый мальчик Фрикэ. Как же мне не подойти к нему и не прижать его к сердцу?
Сипай настаивал. Пьер рассердился и покраснел, как рак.
– Черт побери! .. Если бы я сделался королем Мадагаскара или чего-нибудь в этом роде, – а это случалось и не с такими, как я, – то разве кто-нибудь посмел бы помешать моему матросу подойти ко мне и пожать мне руку? .. Прочь, пустите меня! Я к нему подойду во что бы то ни стало. Господин Андрэ… доктор, Князек, идите за мной…
Малайцы уступают напору европейцев, но индусы оказываются храбрее; они строятся в ряд и взводят курки. Надвигается опасная стычка. Тогда Фрикэ вскакивает с трона и издает резкий свист.
Свисту Фрикэ вторит яростный рев тигра и сердитое фуканье обезьяны. Оба зверя подскочили со своих мест на ковре и только ждут сигнала, чтобы кинуться, на кого им укажут.
Фрикэ, с саблей в руках, подобрав свою длинную белую юбку, кричит, стоя на ступенях трона и размахивая саблей:
– Пропустить их сейчас, не то я изрублю вас на куски!
Испуганные индусы и малайцы расступаются и образуют длинный проход, по которому друзья проходят к трону, чтобы обнять своего товарища.
– Друзья! – кричит Фрикэ со слезами на глазах. – Мы вместе! .. Тише, «дедушка»… Тише, Мео! Довольно. С этими господами извольте жить в мире.
– Ах ты, бедовый мальчишка! .. Объясни нам, наконец, что все это значит? – спрашивает Андрэ.
– Неужели вы вправду магараджа? – прибавляет доктор.
– Или император? .. – восклицает Пьер де Галь.
– Фрикэ! .. – захлебываясь от восторга, произносит Князек.
– Нашего полку прибыло, – говорит опять Пьер. – У тебя я вижу двух новых солдат и отличных, надо сказать правду. Да говори что-нибудь, что же ты молчишь? Или у тебя язык отнялся?
– Вы все говорите разом; я не знаю, кому отвечать. Я после все расскажу, а теперь мне некогда. Я сделался царем только нынешним утром, и забот у меня по горло. Кстати, что поделывают даяки?
– Должно быть, воротились в свои кампонги.
– Бедные! .. Хотелось бы мне что-нибудь для них сделать.
