однако!
Его преподобие тотчас узнал этот издевательский голос и в неописуемом ужасе воскликнул:
– Сэм Смит! Кончено, я погиб!..
Это действительно был Сэм Смит. Несмотря на всю свою невозмутимость, на всю свою выдержку, он был ошеломлен и вздрогнул.
– Джемс Виллис! Ты? Ах, мошенник, да у тебя в животе зашито десять тысяч жизней! Не иначе как ты заключил договор с нашим общим покровителем Вельзевулом! Я тебя оставил на съедение муравьям, а ты цел и невредим? Вероятно, им было противно жрать твое мясо! Как ты попал сюда, ко мне на дачу, вот чего я не постигаю? А уж я, кажется, кое-что повидал на своем веку!
– Пощади! – прохрипел лжемиссионер, которого сразу обуяли все страхи.
– Послушай, приятель, – резко оборвал его Сэм Смит, – должен тебе сказать, ты все-таки возмутительный трус. К тому же страх у тебя какой-то препротивный. Как только ты меня видишь – сразу начинаются плаксивые причитания и мольбы. Они были бы способны увеличить мое презрение к твоей особе, если бы это еще было возможно!.. Придумай что-нибудь другое, чучело ты этакое!..
– Что ж, убей меня сразу! – прорычал Джемс Виллис, скрежеща зубами.
– Вот! Это уже лучше! Все равно ты обречен. Значит, надо держаться молодцом… – И он насмешливо добавил: – Знаешь, если бы ты даже не был вычеркнут из списков живых, я бы все равно не рекомендовал моим друзьям взять тебя на службу в качестве прислуги. Смотри, во что ты превратил мой дом! Прямо кавардак какой-то! Тут на неделю работы приводить все в порядок! Но ведь ты способен протянуть в это время лапу к моему карабину и пустить мне пулю в голову! Так что лучше уж я тебя свяжу, чтобы тебе не лезли дурные мысли в голову.
Его преподобие все еще оставался неподвижен. Но когда Сэм Смит грубо схватил его ноги, чтобы связать их, он громко закричал от боли.
Жалость была Смиту чужда, все же он остановился и пробормотал:
– Бедняга! У него перебиты ноги!.. Но это ничего не значит, ползать он еще может. Такие мерзавцы – народ живучий. Настоящего мужества нет у них, но ненависть придает им силы. Свяжем ему руки.
Так он и сделал, после чего зажег свечу и стал осматривать пещеру.
– Ума не приложу, – со злостью ворчал он, – как этот болван умудрился наделать здесь пожар! Надо убрать весь этот уголь. Он лежит на сквозняке и пылает, как в печи! А это что за галерея? Э, да он не так глуп, Джемс Виллис! Он не мог удрать через колодец и прокладывал себе подземный ход!.. Да, но как он сюда попал? Давай-ка осмотрим эту галерею, быть может, мы что-нибудь узнаем.
Он легко перескочил через груду угля, заметил темную пробоину, сделанную киркой Джемса Виллиса, и, естественно, приблизил к ней свою свечу. И тут он тоже обратил внимание на то, что пламя изменило форму и цвет и стало голубоватым.
Он быстро отошел и бросил пронизывающий взгляд на его преподобие, по лицу которого, сведенному болью, скользила недобрая улыбка.
– Стой! – сказал Сэм Смит. – Мы люди опытные, мы видали виды, мы с этим явлением знакомы. Я сразу узнал рудничный газ… Ах, значит, вот оно как!
– прибавил он насмешливо – Значит, мы не захотели предупредить нашего доброго друга Сэма Смита, что в эту галерею лазить опасно, потому что там газ? Это неблагодарность с вашей стороны, мистер Джемс Виллис. Потому что я ведь мог убить вас, едва войдя, и вы обязаны только моему великодушию тем, что вам все-таки оставлено несколько минут жизни! Верь после этого людям!..
– Раз я все равно обречен, – глухим голосом проворчал его преподобие, – для меня было бы по крайней мере утешением погибнуть рядом с тобой.
– Ах, пот как? Ты в самом доле набираешься смелости! Но поздно! Жаль, что у меня нет времени заняться твоим воспитанием. Впрочем, довольно болтать. Надо поскорей вспомнить Австралию и как я был пожарным в угольных копях. Можно все-таки избавиться от этого зловещего газа. Есть способ.
Способ, о котором Смит говорил так непринужденно, был чрезвычайно опасен, он ставил под отчаянный риск жизнь смельчака, который к нему прибегал.
Известно, что рудничный газ, или углеводород, обладает свойством воспламеняться под действием света и, смотавшись в определенной пропорции с атмосферным воздухом, дает мощный взрыв.
В старину, до того как была изобретена шахтерская лампочка, газу обычно давали распространиться по галереям и смешаться с воздухом. Затем эту смесь поджигали – конечно, предварительно удалив рабочих, – и она взрывалась. На некоторое время это сгорание газа предупреждало возможность непроизвольного взрыва. Человека, который производил взрыв, в Англии называли «пожарным», а во Франции – «кающимся грешником». На него надевали мокрое платье, маску со стеклами для защиты глаз и в руки давали длинный шест с факелом на конце. В таком виде он ложился наземь и полз в отравленную галерею. Он там находился до тех пор, покуда но раздавался взрыв.
Не надо объяснять, какой опасности подвергался «кающийся грешник».
В Австралии, в первые годы колонизации, такие работы возлагались на каторжников.
Вот, стало быть, что имел в виду Сэм Смит.
В пещере, которую он в шутку называл своей дачей, длинного шеста не нашлось. Тогда он схватил жестяное блюдо, из которого его преподобие недавно хлебал свой «суп», наполнил его раскаленным углем, с размаху швырнул в галерею, а сам мгновенно бросился наземь.
Взрыв был оглушительный.
В одно мгновение пламя охватило галерою, пронеслось, как метеор, по круглой площадке и, гонимое сквозняком, образовавшимся между обоими отверстиями, с шумом ворвалось в колодец, который служил входом Сэму Смиту.
Все это продолжалось едва несколько секунд. Потом наступила тишина.
– Вот и все, ваше преподобие, – сказал Смит вставая. – Опасность миновала, и ваш друг Сэм пойдет знакомиться с вашей работой.
С этими словами Смит машинально поднял голову и глухо зарычал от отчаяния: веревку, которая служила ему лестницей, пожирал огонь.
Теперь всякую возможность общаться с внешним миром потеряли уже оба бандита.
13
Покуда Питер добывал для Сэма Смита быков – мы знаем, каким способом, – Смит оставался на вершине холма с Корнелисом и ждал.
Общество неотесанного мужлана, который не умел связать двух слов, было утомительно, поэтому Смит замкнулся и предался размышлениям.
Он думал о странном сцеплении событий последнего времени, и в особенности о тех, которые были связаны с вожделенными сокровищами кафрских королей.
Бандит глубоко верил в свои силы; кроме того, благодаря неожиданной случайности к нему в руки попал ценный документ, который давал ему огромные преимущества перед прочими искателями клада. Будущее представлялось ему в розовом свете, и он мысленно перебирал счастливые возможности, которые перед ним откроются, когда он станет обладателем сказочных сокровищ.
Разложив у себя на коленях карту, он внимательно сравнивал нанесенные на нее условные знаки с предметами на местности. Его беспокоила белая линия на карте, зажатая между двумя черными полосами. На местности он ничего подобного не видел.
«Какого черта делает здесь эта линия? – не переставал он спрашивать самого себя. – Что она
