СУБЪЕКТ: Некоторые из моих друзей тоже считают так. Я думаю иначе. Я хочу беседовать с ребенком, когда существует больше взаимного понимания, или осознанности.
Д-р Н.: (как бы не понимая — чтобы спровоцировать соответствующую реакцию) Беседовать — беседовать с плодом — о чем Вы говорите?..
СУБЪЕКТ: (смеется над моим вопросом) Конечно, мы взаимодействуем с ребенком.
Д-р Н.: Давайте не торопясь рассмотрим это. Кто заговаривает первым?
СУБЪЕКТ: Ребенок может сказать: «Ты кто?» Я отвечаю: «Друг, который пришел поиграть с тобой и быть частью тебя».
Д-р Н.: (намеренно провоцируя) Разве это не обман? Вы пришли не играть. Вы пришли, чтобы оккупировать его ум.
СУБЪЕКТ: О, Бога ради! С кем Вы разговариваете? Этот ум и моя душа были созданы друг для друга. Вы думаете, что я своего рода иноземный захватчик здесь, на Земле? Я соединялся с детьми, которые были рады мне, как если бы ожидали моего прихода.
Д-р Н.: Есть души, имеющие другой опыт.
СУБЪЕКТ: Послушайте, я знаю души, которые очень неуклюжи. Они входят, как бык в китайский магазин, выплескивая свой чрез мерный энтузиазм. Слишком много ударной энергии сразу вызывает сопротивление со стороны ребенка.
Д-р И.: В Вашей нынешней жизни был ли ребенок вообще обеспокоен Вашим вхождением?
СУБЪЕКТ: Нет, они еще немного знают, чтобы быть обеспокоенными. Я начинаю с самого нежного обращения с мозгом. Я могу сразу же спроецировать теплые мысли любви и поддержки. Большая часть детей сразу же принимают меня как часть себя. Некоторые воздерживаются — подобно моему нынешнему телу.
Д-р Н.: Неужели? Что же необычного было в этих телах?
СУБЪЕКТ: Ничего серьезного. Они просто думали: «Теперь, когда ты здесь, кем буду я?»
Д-р Н.: Я полагаю, это серьезный вопрос. По существу, ребенок признает, что его личность зависит от Вас.
СУБЪЕКТ: (терпеливо) Ребенок начал спрашивать себя: «Кто я?». Некоторые дети лучше осознают это, чем другие. Некоторые сопротивляются, потому что для них мы являемся фактором, вторгающимся в их инертное начало, — как жемчуг в устрице.
Д-р Н.: Значит, Вам не кажется, что ребенок чувствует, будто его вынуждают отказаться от каких-то его индивидуальных особенностей?
СУБЪЕКТ: Нет, мы приходим как души, чтобы дать ребенку… глубину личности. Его существо улучшается благодаря нашему присутствию. Без нас они были бы подобны незрелому фрукту.
Д-р Н.: Но понимает ли ребенок что-либо из этого до своего рождения?
СУБЪЕКТ: Он лишь знает, что я хочу быть ему другом, чтобы делать что-то вместе. Мы начинаем общение с таких простых вещей, как, например, неудобное положение тела в утробе матери. Иногда пуповина закручивается вокруг шеи ребенка, и я успокаиваю его — в противном случае он стал бы беспокойно двигаться и ухудшил бы ситуацию.
Д-р Н.: Пожалуйста, продолжайте рассказ о том, как Вы помогаете ребенку.
СУБЪЕКТ: Я подготавливаю ребенка к рождению, которое может стать шоком для него. Представьте, как Вас выталкивают из теплого, удобного, безопасного лона в яркое пространство больничного помещения… шум… необходимость вдыхать воздух… Вас обрабатывают… Ребенок ценит мою помощь, потому что моя главная цель сейчас — помочь ребенку преодолеть страх, успокоить его и заверить, что все будет хорошо.
Д-р Н.: Мне интересно, как чувствовали себя дети до того, как души стали приходить к ним на помощь?
СУБЪЕКТ: Мозг был слишком примитивным тогда, чтобы осмысливать травму рождения. Сознание было неразвитым. (Смеется) Конечно, меня ведь не было рядом в те дни.
Д-р Н.: Можете ли Вы каким-либо образом успокоить встревоженную мать?
СУБЪЕКТ: Мы должны быть искусны в этом. Во время моих многочисленных воплощений я мало влиял на своих матерей, если они чего-то пугались, были грустны или сердились во время беременности. Вы должны быть способны подстроить свои энергетические вибрации с естественными ритмами как ребенка, так и матери. Вам нужно гармонизировать три типа волн, в том числе и Ваши собственные — чтобы успокоить мать. Я даже могу побудить ребенка толкнуть мать в живот, чтобы дать ей знать, что с нами все в порядке.
Д-р Н.: И с рождением, наверное, трудная работа слияния считается завершенной?
СУБЪЕКТ: Честно говоря, слияние еще не заканчивается даже для меня. Я говорю со своим телом, как со вторым существом, вплоть до шести лет. Лучше не форсировать полное слияние. Мы какое-то время играем в игры, как два отдельных существа.
Д-р Н.: Я заметил, что многие маленькие дети говорят с собой, как если бы они играли с каким-то воображаемым другом. Не душа ли это?
СУБЪЕКТ: (усмехаясь) Правильно, хотя наши Гиды тоже любят играть с нами, когда мы маленькие. И не замечали ли Вы, что старые люди тоже много говорят с собой? Они готовятся к расставанию на другом конце своего пути.
Д-р Н.: В целом, как Вы в жизни после жизни относитесь к возвращению на Землю?
СУБЪЕКТ: Как к подарку. Это такая многогранная планета. Конечно, это место приносит сердечную боль, но оно также восхитительно и невероятно прекрасно. Человеческое тело — это чудо формы и структуры. Я всегда с благоговением отношусь к каждому новому телу, к многочисленным способам выражения себя в них, особенно к самому важному способу — любви.
Глава 10.НАШ ДУХОВНЫЙ ПУТЬ
Идея нашего воскрешения в качестве существ, принадлежащих царству вечности, уходит своими корнями в далекое прошлое человечества. Уже на заре нашего существования мы твердо верили в то, что жизнь и «послежизнь» поддерживаются Божественным разумом как некое единое целое. Эта вера запечатлена в памяти многих людей, которых я переносил с помощью метода регрессии в Каменный Век. С тех пор на протяжении столетий мы относились к Миру Душ скорее как к другому состоянию сознания, чем к какому-то абстрактному месту. «Послежизнь» считалась просто продолжением нашей физической жизни. Я думаю, что мир воз вращается к этим идеям, которые когда-то прекрасно сформулировал Спиноза, сказав: «Весь космос — это единая субстанция, частью которой мы являемся. Бог — не какое-то внешнее проявление; он — это все, что существует».
Я считаю, что легенды об Атлантиде, Шангри-Ла и другие происходят из нашей извечной тоски об утраченной Утопии, однажды имевшей место в нашей истории. В сверхсознательном уме каждого человека, которого я когда-либо погружал в состояние глубоко гипноза, имеется память о некоем Утопическом доме. Первоначально идеи об Утопии иллюстрировали больше идеи и мысли, а не общество. Мои Субъекты видят Мир Душ как общность идей. В этом смысле «послежизнь» связана с самоочищением мысли. Существа, которые еще воплощаются, далеки от совершенства, о чем свидетельствуют мои Случаи. Тем не менее, мы со всей смелостью можем считать наше существование в Мире Душ той самой Утопией, потому что там существует всеобщая гармония духа. Справедливость, честность, чувство юмора и любовь являются
