врагов. Это нас спасает. Наконец одурманенных людей пробуждает оглушительный шум, поднявшийся вокруг. Они тоже берутся за оружие.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я вижу, что те из нас, кто только что проснулся, не промахнулись ни разу. Можно сказать, что в темноте они видят так же ясно, как средь бела дня, настолько метко они стреляют.
Конечно, аборигены намного превосходят нас по численности, и желание завладеть караваном, который представляет для них неслыханное богатство, дает им новые силы.
Создается впечатление, что они вырастают буквально из-под земли! Мы уже расстреляли все патроны из револьверов и карабинов и вступаем в рукопашную схватку. Ну что ж! Каждый начинает действовать топором, ножом, прикладом, рукояткой револьвера.
Но так долго продолжаться не может, и нас теснят. А ведь к аборигенам подходят все новые подкрепления.
Битва во тьме, глухие удары по человеческим телам, крики ярости и хрипы умирающих – все это приобретает страшный, фантастический характер.
Несколько аборигенов проползли к повозкам, чтобы взобраться на них, Новая тревога охватывает нас: противник овладевает инициативой. Неужели все кончится тем, что нас съедят?
Но нет, об этом, видимо, еще рано думать. Именно в тот момент, когда на нас надвигается новая волна атакующих, звучный голос кого-то из наших, перекрывая шум, подобно голосу моряка, отдающего команды в бурю, кричит:
– Ложись! Все – на землю!
Команда выполняется мгновенно, и сразу же тьму прорезает серия вспышек. Нас оглушают выстрелы, следующие непрерывной чередой. Град свинца обрушивается на аборигенов, которые тут же разбегаются с дикими воплями.
Мне знакомы эти выстрелы – пулемет! Браво! Как раз вовремя!
Положение резко меняется. Призыв аборигенов к сбору звучит в последний раз: все они исчезают.
Трое из наших как будто тяжело ранены. Остальные перепачканы кровью… Но после первого же осмотра выясняется, что ранения поверхностные и неопасные.
Все окружают и поздравляют Эдварда и Ричарда, которые поставили пулемет на лафет и тем самым выиграли битву, поливая пулями атакующих.
Но я не вижу ни майора, ни сэра Рида. А где Робартс и Сириль? Поскольку все еще темно, прошу посветить мне. Я весь дрожу: вдруг найду их тела среди трупов, усеявших землю.
– Зачем свет? – спрашивает МакКроули. – Я прекрасно и так различаю все предметы.
– Что? Вы все видите?
– Конечно.
– И я тоже, – говорит Эдвард.
– И я, – подхватывает его брат.
Любопытное физиологическое явление. Сегодня днем никто ничего не видел, кроме меня, а сейчас все вдруг стали никталопами note 9 .
– Робартс! Сириль! Где же они?
Глухой стон раздается в ответ на мои возгласы. Я бросаюсь вперед и натыкаюсь на распростертые тела, одно рядом с другим.
Это лейтенант и мой бедный босеронец. Они лежат возле повозки, где находятся мисс Мэри и Келли. Семь или восемь бездыханных аборигенов валяются вокруг них в позах, которые свидетельствуют, что здесь развернулась жестокая битва.
Они лежат возле повозки, где находятся мисс Мэри и Келли.
