– Но чем тогда объяснить это внезапное нападение?
Молодой человек, смутившись, ответил после колебания, как бы испытывая стыд за наивность своих соплеменников:
– Дело в том, что белый цвет у нас – цвет войны; когда племя нга-ко-тко увидело, что большинство из вас одето в белое, то решило, что вы пришли с враждебными намерениями.
Пусть и необычное, это объяснение было вполне правдоподобным.
– А почему маленькая деревянная скульптурка, найденная одним из ваших людей, вызвала такое благоговейное к ней отношение?
– Это великая эмблема нашего племени. Она вырезана из корня вай ненд, дерева смерти, и представляет собой голову змеи, глаза которой сделаны из двух маленьких кусочков золота. Мой отец подарил эту голову двадцать лет тому назад одному белому ученому, который был его другом, – Он вручил ее доктору Стивенсону, который отдал ее мне в момент отъезда! – воскликнул я, потрясенный.
– Да, именно так звали друга Рыжего Опоссума.
Поскольку сэр Рид захотел побыть наедине с молодым человеком, мы тактично оставили их вдвоем, обсуждая по дороге цепь событий, столь невероятных.
После длительного разговора с Джо скваттер, бледный, расстроенный, разыскал своих племянников и их сестру.
Увы! Их отец умер. Вскоре после того, как написал письмо, которое один возница привез в залив Карпентария. Старик тихо угас на руках друзей, прошептав в последний раз дорогие имена своих детей. Теперь он покоится в лесу камедных деревьев, его могила священна для аборигенов, часто совершающих туда благочестивые паломничества.
Рыжий Опоссум вышел нам навстречу.
Вот в основном то, что мы узнали, пока проделали последний отрезок пути.
Быстроногие гонцы заранее возвестили о нашем предстоящем прибытии в деревню нга-ко-тко, и здесь нас ожидал восторженный прием, Рыжий Опоссум вышел нам навстречу. Он сердечно пожимал нам руки, бросал нежные взгляды на детей своего дорогого друга, и на его глаза набегали слезы.
Джо МакНайт замечательный старик с белыми как снег волосами, прямой, как дуб, со все еще живыми черными глазами. Кажется, что годы нисколько не ослабили его мощную мускулатуру. Человек доброй души, он с искренним интересом расспрашивал меня о докторе Стивенсоне, о котором сохранил самые теплые воспоминания. Любопытно, что, хотя он давно порвал с цивилизованной жизнью, МакНайт прежде всего поинтересовался, как восприняли соотечественники описание его приключений, давно опубликованных в книгах и журналах. Его радость была поистине безграничной, когда он узнал, что ему посвящен целый доклад, хранящийся в библиотеках Мельбурна и Сиднея.
– В последний раз, Герман, заявляю вам, что мы не имеем права быть судьями, а тем более палачами.
– Ну, что ж, коли так, я не могу нести груз ваших благодеяний, стыд замучит меня, и я сам совершу суд, потому что не достоин жить среди вас.
Молниеносным движением руки он всадил себе в грудь охотничий нож по самую рукоятку и упал замертво вниз лицом.
– Бедняга… – произнес грустно майор среди всеобщего оцепенения.
Это было единственное прощальное слово над телом ганноверца.
Глава XIII
Никогда еще наши люди не переносили столь мужественно новые огромные беды. Ведь это было
