сзади у них свисали мешки из грубой холстины для маниоки, на которых было начертано сногсшибательное объявление.
Хозяин заведения позаботился о рекламе. Люди, жадные до кровавых зрелищ, толпами валили в казино, и оно быстро заполнилось. Полдень. Зал трещал от зрителей (там собралось приблизительно восемь сотен человек). Они с дрожью ждали представления и тяжело дышали.
Поэтому Джек, который поднял входную плату с двадцати пяти долларов до пятидесяти, ликовал. Ведь он стяжал [103] кругленькую сумму в сорок тысяч долларов (двести тысяч франков или около шестидесяти шести килограммов чистого золота).
Сияющий, не скрывая радости, он стоял на эстраде возле Железной Руки, рядом с которым в качестве доверенных лиц заняли места Фишало и Мустик.
— Хелло, капитан… Вы готовы? — тихо спросил трактирщик Железную Руку.
Своей властью он нарек молодого человека капитаном, и тот, чтобы сделать ему приятное, не отказался от этого славного титула.
Перед ними, выпятив грудь и пыжась, поигрывал огромными мускулами чемпион мира Том Канон. Его доверенные лица, трое похожих друг на друга бандитов, усмехались и перешептывались. Вокруг них яростно заключались пари на образном местном наречии, толпа шумела.
— Я готов, — твердо ответил Железная Рука.
— Внимание! Джентльмены! — выкрикнул Джек. Приложив руку к своей чудовищно мощной груди и сложив губы сердечком, Том Канон поприветствовал толпу; та устроила ему овацию.
Затем, презрительно поморщившись, он спросил, глядя на Железную Руку:
— Вы составили завещание, мой мальчик? Молодой человек пожал плечами и сдержанно ответил:
— А зачем?
— Но ведь после первого удара этого кулака вы последуете вдогонку за той шестеркой.
— Какой еще шестеркой?
— Которую я отправил на тот свет.
— Это мы еще посмотрим… И очень скоро. Джек выкрикнул во второй раз:
— Вы готовы?
— Готовы.
— Сходитесь, джентльмены!
Том Канон протянул молодому человеку открытую ладонь и сказал:
— Буду лоялен [104]. Я не испытываю к вам ненависти, но не ждите снисхождения. Итак, я к вашим услугам.
Железная Рука подал свою руку и ответил:
— Взаимно. Без ненависти, но и без пощады. К вашим услугам.
Их руки встретились и с силой сжали одна другую. Как долго длилось это пожатие! Можно было подумать, что противники не в состоянии оторваться друг от друга. Железная Рука как-то странно улыбнулся. Его серые глаза с острым испытующим взглядом впились в лицо чемпиона. А на лице Тома Канона появилось выражение удивления и изумления. Потом он побледнел, черты его вытянулись, рот перекосился.
Железная Рука продолжал улыбаться, сжимая руку противника; от его улыбки и взгляда по толпе прошла дрожь. Зрители молчали, зачарованные.
Чемпион дышал так, словно работали кузнечные мехи. Он откинул назад голову, закрыл глаза и сжал губы, чтобы подавить крик. Его необычайно сильное и мускулистое тело задергалось, пот ручьем побежал по лицу, которое свела судорога ужасного страдания.
Послышался легкий щелчок, и из-под ногтей боксера, этого удивительно крепкого человека, брызнула кровь.
Крик, похожий на вой искалеченного животного, вырвался из груди чемпиона:
— А! А-а-а…
Железная Рука, бесстрастный, грозный, еще сильнее сжал руку противника.
Том Канон пошатнулся, крупные слезы выкатились из его глаз, дрожь исказила черты лица. Казалось, он, измученный, обессиленный, вот-вот упадет.
Тогда Железная Рука неожиданно спокойным голосом,, от которого зал содрогнулся, обратился к противнику:
— Вы признаете себя побежденным?
Однако профессиональная гордость чемпиона, страстное желание сохранить славу непобедимого бойца, наводившего страх на весь край, оказались сильнее страданий.
Том собрался с духом и прохрипел:
— Нет.
— Как вам будет угодно.
Не прошло минуты, и странное состязание возобновилось.
Мустик и Фишало, открыв рты от волнения, с восторгом смотрели на своего хозяина.
Удивленный, сияющий, не верящий своим глазам, трактирщик чуть не выл, так его переполняло чувство восхищения. Однако вынужденный в силу своих обязанностей быть бесстрастным, он довольствовался тем, что засунул большую порцию табака сразу за обе раздувшиеся щеки и яростно работал челюстями.
Увлеченная зрелищем толпа ждала развязки. А она близилась.
Том Канон не понимал, откуда взялась такая сила у человека, по виду вполне заурядного. Атлет попытался выдернуть руку из капкана, который буквально раздавил его кисть. Он внезапно откинулся назад, рассчитывая, что большой вес его тела добавит ему силы и ослабит тиски, которыми его сжимал противник.
Но Железная Рука предвидел этот ход, продиктованный инстинктом самосохранения. Он крепче сдавил запястье и вывернул уже начавшую опухать руку геркулеса. Этот прием оказался таким же ужасным, как и первый: послышался хруст костей.
Том Канон испустил душераздирающий вопль и упал с мольбой на колени:
— Пощады! Пощады! Я побежден, изувечен… Пощадите!..
При этих словах Железная Рука выпустил его кисть, и она, окровавленная, похожая на тряпку, безжизненно повисла.
Бесстрастный голос победителя прозвучал среди звенящей тишины:
— Я пощадил бы раньше, если б вы сдались. А теперь слишком поздно. Рука изувечена до плеча. Кулак чемпиона больше никого не убьет.
Но силач уже не слышал его. Ошеломленный, доведенный до бесчувствия ужасным страданием, он упал на пол бесформенной массой и потерял сознание.
Джек, вообще-то не очень впечатлительный, оторопело прошептал:
— Вы раздробили руку Тома Канона, сломали ее, как черенок трубки. Что вы за человек?
Мустик прервал его и пронзительным фальцетом [105] выкрикнул:
— Браво, хозяин! Гип-гип-ура капитану Железная Рука!
Тогда и толпу охватил перелившийся через край восторг. Даже те, кто проиграл, стали громко аплодировать победителю:
— Железная Рука! Ура Железной Руке! Да здравствует капитан! Да здравствует Железная Рука! Браво, Железная Рука! Браво! Браво!
Люди шумно поднялись со своих мест, чтобы торжественно пронести победителя на руках.
Он скромно приветствовал всех. А Тома Канона в это время выносили из зала. Хозяин потребовал энергичным жестом тишины и закричал громким голосом:
— Хелло, джентльмены, вы унесете на руках этого триумфатора [106], этого великолепного чемпиона, когда все пункты программы будут выполнены. Дайте ему отдохнуть пять минут. И пусть приготовится к следующему сражению, дуэли на револьверах. У нас три претендента, почтенные джентльмены, которые были секундантами бедного Тома Канона.
«Почтенные джентльмены» были опасными преступниками, отъявленными прохвостами, вполне уверенными в себе. Они, конечно, предпочли бы тихонько ретироваться
