— Не пускайте пока журналистов! Я сказал, не пускайте...
Драгоценные минуты тишины истекли. Отзвук голоса синьоры Хирш постепенно затих. Время, будто приостановленное с того момента, когда убийца закрыл за собой дверь, снова пошло. Квартира превратилась в место преступления, а женщина в труп. Блеснула вспышка фотоаппарата — положение тела относительно двери. Вторая вспышка — тело крупным планом. Снова вспышка — разрез на горле и растекшееся пятно крови. Вспышка — разрез крупным планом. Вспышка — признаки разложения, отверстия в теле, слизистые оболочки.
— Ректальная температура... — послышался голос эксперта. — Смерть наступила как минимум сорок восемь часов назад, хотя при такой жаре, может быть, больше...
На лестничной площадке появился прокурор, невысокий, хорошо одетый человек. На вид ему было около пятидесяти. Инспектор бросил взгляд на полосатую рубашку с короткими рукавами, светлые льняные брюки, начищенные туфли и пиджак, накинутый на плечи, прикидывая про себя стоимость всего этого. Прокурор держал в руках дорогой, но сильно поношенный кожаный портфель, в углу рта зажата тонкая незажженная сигара. Инспектор никогда раньше не видел этого человека, и это заставляло его нервничать. Он наблюдал за ним, пока тот разговаривал с врачом. Затем их глаза встретились.
— А, инспектор... Гварначча, правильно? Как вы здесь очутились?
Как ни странно, приободрила инспектора эта тонкая сигара. Ему вспомнился прокурор Фусарри, странный, беспорядочный, но зато совершенно неформальный.
Инспектор, имеющий склонность считать, что он только мешает расследованию важных преступлений, вкратце объяснил положение дел, торопясь вернуться в свой крохотный кабинет к украденным скутерам и пропавшим кошкам.
— Прекрасно. Нет причины отказываться вам от этого дела. К тому же это ваш участок и наверняка вы знаете ее соседей, полезных свидетелей и так далее. Приступайте, инспектор.
Инспектор со вздохом стал подниматься на последний этаж. Он не имел ничего против расследования этого дела, но у него было чувство, что за уверенностью прокурора в его компетентности стояло нечто большее, чем впечатление от трехминутного знакомства. Звонок о несчастном случае поступил на Борго- Оньиссанти, и инспектор решил, что здесь не обошлось без капитана Маэстренжело. Он догадался об этом после замечания о том, что он знаком с соседями. Капитан был прав. Итак, соседи...
— Думаю, мне не стоит удивляться. Вы имеете дело со многими людьми. Так или иначе, мы никогда не забудем вашей помощи, — сказала Линда Росси.
— Как давно вы здесь живете? — поинтересовался инспектор.
— Чуть больше двух лет. Дела у моего мужа идут очень хорошо. Вы помните, он архитектор... хотя нет, конечно, почему вы должны...
— Теперь я припоминаю. Тогда он был еще студентом. — Инспектор вспомнил крохотную квартирку, большую часть которой занимал чертежный стол мужа.
— Это ваша квартира?
— Да... Или, по крайней мере, будет нашей, когда мы выплатим за нее кредит.
— Рад это слышать. — Он вспомнил теперь, что тогда были какие-то проблемы с выселением, а это, в свою очередь, напомнило ему об анонимной открытке синьоры Хирш. — Вы случайно не знаете, кому принадлежала квартира, где жила синьора Хирш?
— К сожалению, не знаю. Она была очень приятной и доброй, но немного...
— Замкнутой?
— Да, именно так. Замкнутой. Не из тех, кто останавливается посплетничать на лестнице. Моя дочь, Лиза, говорила, что синьора о многом ей рассказывает, может быть, ей гораздо легче было общаться с ребенком.
— Ах да. Я помню, синьора Хирш упоминала о том, что вы работаете, и иногда ваша девочка ненадолго остается у нее.
— Лизе двенадцать лет, но нам не нравится, когда она остается одна в доме. Синьора Хирш всегда относилась к этому как к дружеским визитам. Она не хотела, чтобы мы ей платили. Однажды она сказала, что с тех пор, как не стало ее матери, ей не хватает кого-то, о ком бы она могла заботиться. Инспектор, скажите мне правду. Она умерла, да?
— Да, она умерла.
— Я так и знала. Я так и сказала синьору Ринальди, но он не стал меня слушать — типичное поведение для таких мужчин, когда женщина пытается им что-либо объяснить. Он сказал, что я преувеличиваю, хотя на его лестничной площадке запах был достаточно сильный. У него свой магазинчик на первом этаже, а живет он на втором. Как будто такая уважаемая, приличная женщина, как синьора Хирш, могла уехать и оставить мешок с мусором за дверью — такая у него была версия. Но он смотрел на синьору Хирш свысока. Мне кажется, они были не в ладах. Мешок с мусором, как же! О, я знаю, некоторые так поступают, но она никогда бы так не сделала... Во всяком случае, она не собиралась никуда уезжать. Она бы меня предупредила. Я рассчитываю на нее по пятницам, вы же понимаете, она остается с Лизой. Я работаю внештатным редактором в издательстве, поэтому я беру работу домой, но время от времени мне приходится выезжать в офис. Как сегодня днем, например. Я пошла, позвонила ей в дверь и увидела... О... — Она прикрыла рукой нос и рот, словно ее все еще преследовал этот невыносимый запах. — Вы знаете, у нее были какие-то неприятности. Я посоветовала ей пойти к вам, но я не знаю, ходила она или нет.
— Да, она приходила, но не могу сказать, что я понял, в чем дело. Когда вы видели ее последний раз?
— В прошлое воскресенье.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Мы ездили за город на пикник в дом наших друзей. Они строят коттедж. Он почти готов, но они работают там только по воскресеньям. Мой муж им немного помогает, и мы иногда устраиваем там воскресные пикники. Мы вернулись где-то после семи и на лестнице встретили синьору Хирш.
— Она сказала, где она была?
— Да, у своего брата. Она время от времени днем заходила к нему на часок-другой. В последнее время, пожалуй, чаще, чем раньше.
— Она говорила, как его зовут?
— Нет, такого не припомню, нет.
— А сюда он приходил?
— Вряд ли, я никогда его не видела. Но я хотела вам рассказать вот что: как только мы зашли в квартиру и закрыли дверь, раздался телефонный звонок. Это была синьора Хирш, напуганная до смерти, сказала, что кто-то побывал в ее квартире. Это было уже не в первый раз. Муж спустился к ней, но долго не возвращался, и я пошла за ним. Она была в ужасном состоянии. Я спросила, есть ли у нее какое-нибудь успокоительное. Я всегда отмечала, как медленно она поднимается по лестнице, и думала, что она... В общем, она приняла какие-то таблетки, но в постель не легла. Сказала, ей лучше остаться в гостиной на софе, посмотреть телевизор. Я посоветовала ей как можно быстрее пойти к вам, и она обещала, что сходит. Больше я ее не видела.
— А в последнее время вы не встречали посторонних на лестнице?
— Нет. Сейчас квартира прямо под нами пустует, и в здании очень мало движения. Только синьор Ринальди вечно перетаскивает свою мебель из магазина в квартиру этажом выше и обратно. Он, бывает, хранит вещи у себя дома потому, что внизу не хватает места. Нет, я правда никогда не замечала посторонних на лестнице или на площадке третьего этажа.
Инспектор взглянул на часы:
— Полагаю, в этот час я найду этого Ринальди в магазине.
— Нет, не сегодня. Когда я его видела, и мы решали, нужно ли вызывать карабинеров, он как раз собирался уходить. Понимаете, он работает один, поэтому, когда он уезжает за покупками или на ярмарку антиквариата, ему приходится закрывать магазин, кроме тех редких случаев, когда он находит кого-нибудь, кто заменил бы его. Так что сегодня там никого нет.
— Значит, мне придется прийти еще раз. А теперь расскажите мне о том времени, когда мать синьоры Хирш была жива. К ним тогда приходили гости?
— О, это было задолго до того, как мы сюда въехали. Мы живем здесь лишь пару лет. Похоже, раньше
