— Нет, не потащите. И я абсолютно в этом уверен, и я буду безгранично счастлив сдать вас моему другу прокурору.
Наверно, с этими словами он поднял телефонную трубку. Скорей всего так и было. Началась драка, раздался крик:
— Говнюк!
Дверь распахнулась.
— Доброе утро, — сказал инспектор. — Я как раз собирался позвонить. Не возражаете, если я зайду?
На мгновение в глазах Ринальди мелькнул страх, но инспектор взглянул на него с такой скукой и безразличием, что он мгновенно овладел собой.
— А, инспектор. Чем могу быть полезен? Прошу извинить моих носильщиков, они как раз собирались уходить.
Двое громил, такие же красные, как в тот день, когда тащили ящик с мраморной статуей, шагнули было вперед и остановились. Инспектор стоял в дверях, по очереди пронизывая их взглядом своих больших глаз. Он занял весь дверной проем и не торопился уступать дорогу. Он ждал. Носильщики переглянулись, но больше уже не предпринимали попыток обойти его. Они смотрели на него, словно боялись, что он вцепится в них зубами при малейшем движении. Им нечего опасаться. Ему нужен был Ринальди.
— Не уходите из-за меня, — попросил он миролюбиво. — Напротив, я бы хотел, чтобы вы остались... О, всего на минуту. Я навожу некоторые справки касательно синьора Ринальди, и как его... так сказать, сотрудники, вы могли бы мне кое в чем помочь. Это не срочно, как вы понимаете. Просто оставьте мне свои имена и адреса.
Затем, когда инспектор сказал, что они свободны и могут идти, грузчики замешкались, совершенно сбитые с толку. Его взгляд был мягким и одновременно пустым. Грузчики посмотрели на Ринальди, и тот практически вытолкал их из квартиры и захлопнул за ними дверь, прежде чем взглянуть инспектору в лицо.
— Итак? Чем могу быть полезен? — Вся его показная любезность исчезла. Кроме того, он больше не пытался изображать из себя «друга прокурора». При всей своей самоуверенности Ринальди был отнюдь не глуп.
— Окажите мне маленькую услугу, — ответил инспектор. — Позвольте воспользоваться вашим телефоном.
— Конечно. Вот он как раз здесь. Я оставлю вас, чтобы вы могли спокойно поговорить.
— Нет-нет. Не уходите. — Глядя на погашенный окурок сигары в серебряной пепельнице возле телефона, инспектор набрал номер. Он продиктовал Лоренцини номерные знаки мотоцикла и отдал соответствующие распоряжения.
— Нет, просто проследи за ними. Там два человека, да. Остальное скажу, когда будешь в дороге. — Он повесил трубку.
Ринальди пока еще держал себя в руках.
— Я не знаю, что сделали эти двое, но хочу обратить ваше внимание, это не мои рабочие, поэтому...
— Нет. Сомневаюсь, что мы найдем хоть одну квитанцию на товар, который они вам доставляли, но ничего страшного. Я уверен, они все нам расскажут. К тому же, как я уже сказал, меня интересуете именно вы.
— Не понимаю почему.
— К сожалению, — признался инспектор, — я сам этого не понимаю. Я знаю, что вы совершили, но не знаю зачем. Однако я арестую вас именно за поступок, а не за его причину.
— Вы не можете меня арестовать. — Ринальди искренне не поверил его словам. — У вас нет ордера.
— Нет, — снова признался инспектор, — ордера у меня нет. Мне опять придется просить разрешения воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить вашему другу прокурору и попросить у него ордер на ваш арест. Вполне возможно, он откажет мне, но, если он согласится, вероятно, вы сперва должны позвонить своему адвокату. К тому же нам все равно нужно ждать сообщений о ваших двух носильщиках, а я не знаю, куда они поехали. — Нахмурившись, инспектор взглянул на их адреса. — Полагаю, они отправились сюда. Хорошее место за городом, и не очень далеко...
— Чушь какая-то!
Инспектор пристально посмотрел на Ринальди, который изо всех сил старался сохранить присутствие духа, но ему это не особо удавалось.
— Думаю, вам лучше присесть. Нам даже лучше обоим присесть, вы только сперва позвоните своему адвокату. Вся эта морока потребует времени.
На это ушел чуть ли не весь день. Ринальди отвезли в отделение на Борго-Оньиссанти, и инспектор смог выехать вслед за своими людьми, преследовавшими в оперативной машине мотоцикл носильщиков. Когда инспектор догнал машину, она была припаркована на проселочной дороге, где каменистая тропинка, ведущая в долину, сворачивала направо.
— Здесь тупик, — произнес Лоренцини, указывая на знак, прибитый к дереву. — И я не думаю, что они проехали дальше вон того поворота, где заканчивается виноградник. Мы слышали отсюда, как они остановились. Патрульная машина уже сюда едет.
— Мы должны обследовать всю территорию, пока не найдем то, что нужно. — Инспектор отправил Лоренцини с молодым карабинером, который вел машину, на виллу через дорогу. — Спросите, есть ли здесь свалка или место, где люди незаконно сбрасывают мусор. Это сэкономило бы нам немного времени. Ты сказал, чтобы патрульная машина подъехала тихо? — обернулся он к Лоренцини.
— Да.
— Хорошо.
В иных ситуациях необходимо прибыть на место с включенными фарами, вращающимися огнями, завывающей сиреной и чтобы из-под колес во все стороны летел гравий. А бывают ситуации, когда нужно подъехать тихо и незаметно. Когда патрульная машина добралась до места и встала рядом с ними, закрыв въезд на узкую дорогу, инспектор и Лоренцини, забравшись в оперативную машину, медленно двинулись вдоль виноградника. Начался дождь. В боковое стекло машины было видно, как качаются под ударами дождевых капель большие виноградные листья. Пока они объехали поворот и оказались перед фермерским домом, дождь закончился. Выйдя из машины, они почувствовали запах дождя, который прибил дорожную пыль. Неподалеку послышались раскаты грома.
Инспектор и Лоренцини стояли, рассматривая один из немногих в округе домов, что еще не были перестроены горожанами и не превратились под их руками в кукольный домик с поддельной терракотовой черепицей и миниатюрными коваными фонарными столбами. Этот дом не менялся в течение нескольких столетий. Он был каменный, с голубятней на центральной башенке. К своду над входом в дом крепились пучки чесночных кос, пучки высушенных трав и связки кукурузных початков для кур, которые тут же расхаживали в тени и клевали зерно. Старая женщина, выгребавшая куриный корм из засаленной лоханки, исподлобья глянула на незваных гостей. На ней был тонкий халат в цветочек, застегнутый на груди большой английской булавкой, на ногах хлипкие пластиковые шлепанцы. Когда инспектор и Лоренцини подошли к старухе, справа с оглушительным лаем выскочила собака и, разочарованно подвывая, отскочила назад, поскольку короткая цепь не позволила ей броситься на незнакомцев.
— Чего вам? — Старуха смотрела на них, не разгибая спины. Она такой и была — согнутой вдвое.
— Мы ищем, — инспектор прочитал имена грузчиков в блокноте, — Джанфранко Джусти и Пьеро Фаласки.
Кивком головы старуха указала на дверь дома:
— Там они.
Она не выказала ни удивления ни любопытства, и это говорило о многом.
Они зашли в дом. Инспектор снял солнечные очки, вглядываясь в сумрак комнаты. Там никого не было. За домом послышался шум отъезжающего мотоцикла. Инспектор и Лоренцини выскочили на улицу.
— Прекрасно, — проворчал инспектор. — Думаю, надо немного осмотреться. — Он обернулся к
