Известно, что в этой истории есть еще две знаменательные вещи.
Иаков и его семья оставили Ханаан, чтобы никогда не возвращаться. Около вырытого Иаковом колодца вырос дуб Сихема, там в грядущие времена Моисей даст наставления евреям о постройке первого алтаря по возвращении из Египта в земли обетованные. Под этим доныне знаменитым деревом Иаков зарыл все одежды и драгоценности, сокровища и даже всех идолов — все, что принадлежало его женам и наложницам, слугам и пленникам хананейским, дабы все могли очиститься, переменить одежды и начать новую жизнь перед вхождением в земли народа отца его.
Между оставленной ими землей Ханаана и землей Иудеи, что лежала перед ними, вблизи Вифлеема Рахиль и умерла, произведя на свет тринадцатого и последнего сына и дав ему имя Бенони, что означает «сын скорби», но Иаков назвал его Вениамином.
— А что же стало с Диной, причиной всех этих судьбоносных перемен, завязок и развязок и превратностей судьбы? — спросил Ловерний, когда Иосиф завершил свой рассказ.
— В дальнейшем она больше не упоминается в Торе, и нам ничего не известно о ее отношении к предательству, совершенному ради нее братьями, — сказал Иосиф. — Но захороненные под тем дубом вещи часто называли «наследством Дины», ведь с того времени изменилась судьба еврейского народа, который был отрезан от прошлого и даже лишен самобытности. Именно тогда, почти две тысячи лет назад, наши предки покинули Ханаан — современную Самарию — и вошли в Хеврон, известный ныне как Иудея, где и возродились к новой жизни.
— И ты думаешь, что именно в этом заключается скрытый смысл истории, рассказанной Езусом из Назарета? — спросил Ловерний. — Что следует отказаться от прошлого и возродиться к некой новой жизни?
— Я надеюсь, что содержимое сосудов поможет мне узнать это, — ответил Иосиф.
— По письму этой женщины я догадываюсь, что могло быть на уме у Езуса из Назарета и почему он рассказал ученикам такую историю, — заметил вождь. — Должно быть, он хотел, чтобы вы поразмыслили об упомянутом тобой колодце Иакова и о том дереве.
Иосиф встретился взглядом с темно-синими глазами Ловерна, казавшимися в свете костра черными омутами.
— У моего народа тоже есть священные дубы, друг мой, — продолжил Ловерний, — дубовые рощи со священными колодцами, питаемыми священными источниками. И в каждом из таких святилищ мы приносим жертвы особой богине. У нас, разумеется, нет богинь с именами Дина или Диана, но есть Дану. К примеру, мое собственное племя называется Tuatha De Danaan, то есть «люди Дану», — такое созвучие, возможно, не случайно. Мы считаем Дану великой девой, прародительницей богов, матерью всех водных источников, то есть родниковых вод и колодцев. А само ее имя означает «дар», ибо такие воды даруют жизнь. Мы приносим ей жертвы подобно тому, как сделал твой прародитель Иаков, только мы не закапываем наши сокровища под дубом, а бросаем их в источники рядом с дубом, и они попадают прямо в распахнутые объятия богини.
— Но не думаешь же ты, что последнее послание Учителя было о… — начал Иосиф.
— О том, что ты готов назвать языческим или варварским ритуалом? — закончил Ловерний с усмешкой. — Боюсь, ты никогда не понимал его, да и никто из вас не понимал, даже когда он был ребенком. Вы смотрели на него как на великого философа, могущественного пророка, некого царя-избавителя. Но я видел его, как один fili — провидец — видит другого, видел открытыми глазами, нагим, какой он есть. Нагими приходим мы в этот мир и нагими покидаем его. Ведь fili способен видеть за телесной оболочкой обнаженную душу, а душа Езуса из Назарета была мудрой и древней. Однако ему было присуще и нечто большее…
— Нечто большее? — удивленно сказал Иосиф, испытывая смутную тревогу.
Вождь Лисиц пристально смотрел на алые языки пламени, искры которого взлетали над костром, словно живые, и беззвучно таяли в черном ночном небе. От напряженного ожидания по телу Иосифа побежали мурашки, и наконец он услышал шепот друида:
— В нем был бог.
Иосифу вдруг стало нечем дышать, словно его ударили в грудь.
— Бог? — выдавил он. — Но, Ловерн, ты же знаешь, что у нашего народа есть только один Бог: Царь Царей, Владыка Небесного Воинства, Незримый и Неизреченный, Вдохнувший жизнь в этот мир, Господь, Претворившийся в словах: Я есмь. Неужели ты полагаешь, что такой Бог действительно может воплотиться в живое человеческое существо?
— Боюсь, что я увидел в нем сходство с иным богом, — медленно сказал вождь. — Ибо даже имя его сходно с именем великого кельтского бога Езуса, владыки нижнего мира, всех земных богатств. Мученик, то есть тот, кто призван принести свою жизнь в жертву Езусу, должен повисеть на дереве, дабы приобщиться к истинной мудрости и бессмертным знаниям. Водан, северный бог, провисел на мировом древе девять дней, чтобы приобщиться к тайнам рун мудрости, тайне всех тайн. Твой Езус из Назарета провисел девять часов, но идея та же. Я полагаю, что он был жрецом или магом самого высокого статуса, что он пожертвовал собой ради вхождения в магический круг, где пребывает истина, ради достижения божественной мудрости и духовного бессмертия.
—
Ловерний тоже поднялся с земли. Он положил руки на плечи Иосифа и пристально посмотрел прямо ему в глаза.
— Но, друг мой, ведь именно в это ты и веришь, — наконец сказал он.
Когда Иосиф отпрянул, выражая протест, Ловерний добавил:
— Именно этого ты все время боялся, не так ли? Иначе почему же ты не открывал эти глиняные сосуды до отплытия Иакова Зеведеева? Зачем призвал меня с островов, страшась открыть их в одиночестве?
Не дожидаясь ответа Иосифа, вождь поднял сеть с цилиндрическими глиняными амфорами и изучающе посмотрел на них, поднеся к свету костра.
— Нам осталось только решить: прочесть эти записи или сжечь их, — сказал он Иосифу. — Видишь ли, твой учитель прошел хорошо известный мне путь. В наших племенах лишь избранные судьбой способны пройти по пути друида, вестника богов. Такой путь готовит к самопожертвованию, а твой Езус, по-моему, всегда стремился к этому ради рода человеческого. На таком пути, как я уже говорил, избранный вестник приобщается к знаниям жизненной мудрости и истины для осуществления высокого призвания. Но есть и другой путь, гораздо более опасный, но дарующий — при успешном его прохождении — бесконечно глубокие знания и могущество.
— Какое могущество? — спросил Иосиф.
Ловерний опустил сеть на землю и твердо взглянул на Иосифа.
— Нам необходимо точно выяснить, какие именно сокровища захоронили ваши прародители под корнями того дуба в Самарии и где они находятся теперь. Возможно, они спокойно пролежали два тысячелетия под землей, но я очень опасаюсь обратного. Ибо я подозреваю, что Езус из Назарета вспомнил ту историю не только из-за изнасилования Дины и мести, учиненной ее братьями. Мне думается, что истинный скрытый смысл его истории связан с преображением более сложного порядка… и захороненные Иаковом предметы помогут нам постичь эту тайну.
— Но ведь это же я рассказал тебе о тех вещах, — сказал Иосиф. — Учитель даже не упоминал о них. Кроме того, Иаков велел закопать там всего лишь какие-то одежды и драгоценности, личные вещи и домашних идолов своих слуг, и они оставались погребенными две тысячи лет. Разве могут они иметь какое- то отношение к преображению, а тем более к причинам странных действий Учителя?
— Ты говорил, что их захоронили под священным дубом подле священного колодца и что причина их
