ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Выдвинув щеколду, чтобы замок не захлопнулся, Сет плотно прикрыл за собой дверь.
В коридоре горел свет. Уходящий вдаль, похожий на красный тоннель, он казался сделанным из плоти и крови, а между лампами на полу плескались лужицы теней. В квартире стояла тишина. Все картины прятались под полотнищами, как было, когда он приходил сюда в последний раз, один. Отринув воспоминание, Сет дошел по залитому кровавым светом коридору до комнаты с зеркалами, ощущая всей кожей, как колышется вокруг него воздух, словно некая беспокойная энергия накатывает волнами и сгущается во всех помещениях, даже когда здесь никого нет.
В зеркальной гостиной сегодня все было тихо. Из-за двери, из далекого вихря над потолком, не неслись ничьи крики. Не было слышно грохота, падений, ничто не волокли по полу, ничего не было видно. Ничего. Только неподвижный холодный воздух, и величайшие полотна, какие когда-либо знало человечество, под покрывалами.
Сет секунду помедлил. Кружение в голове замедлилось. Он собрался с силами, чтобы не дрогнуть перед тем, что, возможно, увидит, перед тем, чем с ним поделятся сегодня, перед тем, что случится с Эйприл, милой Эйприл. Вот здесь, в этой комнате. Она последняя. Мальчик так и сказал. А с совестью он примирится потом. Но что делать, если этот парень, Майлз, поднимет шум? Хотя что он, или кто другой, сможет доказать? Сет скажет, Эйприл просто заставила его показать ей квартиру, поскольку была одержима идеей раскрыть тайну смерти художника. Сету же требуется только собрать волю в кулак и держать дверь, пока те не получат что хотят. Вот только будет ли Эйприл потом дышать, как старая миссис Шейфер? Хорошо бы. Иначе что он станет делать с трупом? И где мальчик? Он должен переговорить с мальчиком, прежде чем впустить Эйприл в квартиру.
Сет сглотнул комок в горле, открыл дверь и заглянул в холодную, темную комнату. Ничего, только голый деревянный пол, закрытые кусками материи картины и пустые зеркала. По телу прошла дрожь облегчения. Может быть, этой ночью ничего и не произойдет? Никогда нельзя знать наверняка, когда имеешь дело с подобными явлениями, сказал себе Сет.
Сунув руку в комнату, Сет нащупал выступ выключателя и нажал, заливая пространство слабым красноватым светом. Какой-то невидимый смотритель снова занавесил полотна, но оставил открытыми четыре больших зеркала, серебристые коридоры в них уводили к дальним пределам света и отражения. Сет осторожно вышел на середину комнаты, высматривая в тоннелях движение. Того, кто пожелал встретиться с Эйприл.
Но увидел только себя.
Сет уже мысленно примирился с тем, что сегодня ночью будет визжать, дергаться и метаться в золоченых рамах у него перед глазами. Все подготовлено. Но нужно ли снимать покрывала? Начнут ли тогда твари вылезать наружу?
Пора уже позвать гостью.
Но когда Сет развернулся к двери, неожиданное движение в зеркале справа, над пустым камином, привлекло его внимание. Портье огляделся, но увидел в стекле лишь отражение собственного понурого силуэта — ссутуленные плечи, напряженное и бледное лицо.
Там ничего нет. Просто подводит воображение.
Но затем снова, на периферии зрения, уже слева от себя, Сет уловил быстрое далекое движение в глубине другого зеркала. Он поспешно развернулся, чтобы посмотреть. Но снова ничего, кроме его собственных темных глаз.
Его вдруг осенило, что зеркала соединены между собой на дальних концах отражений. Получается, все четыре зеркала обращены друг к другу, чтобы то, что обитает внутри, могло перемещаться по зеркальным коридорам, выходя сюда. И уж только потом по ним уносят что-то отсюда.
Интуитивно угадывая круговое движение, Сет быстро взглянул на следующее зеркало, висевшее напротив двери, и увидел, как со дна серебристого прямоугольника взметнулся бледный силуэт, примерно в середине зеркального коридора, но гораздо ближе к поверхности стекла, чем прежде. На этот раз мелькнуло красное пятно, на миг расцвело багровым цветком у нижнего края рамы, как будто некто сгорбленный поднял голову, заглядывая в комнату, где стоял Сет.
Сет был слишком напуган, чтобы повернуться и посмотреть, насколько ближе к поверхности следующего зеркала, расположенного у него за спиной, окажется существо. Шея покрылась гусиной кожей от статического электричества.
Он перевел взгляд вниз и вправо, но все-таки не осмелился повернуть голову. Сет стоял, глядя в пол под ногами. И прислушивался.
Гудели лампы. Других звуков нет. Или все-таки есть? Где-то вдалеке. Может, это гул уличного движения из мира за окнами и стенами? Или же посвист приближающейся грозы, которая задевает подолом крыши, ущелья улиц и переулков, приближаясь к Баррингтон-хаус?
Нет. Звук движется не горизонтально, он падает сверху вниз, преодолевая громадное расстояние, которое сокращается с каждой секундой.
В тот же миг ослепляющий ужас заполнил все молекулы его тела. Сет вырвался из ошеломленного оцепенения и ринулся к выходу, но в проеме открытой двери его поджидал мальчик в капюшоне. Держа руки в карманах, пряча лицо в недрах капюшона, он заговорил:
— Они идут за девкой, Сет. Они хотят показать ей кое-что. Он не получил ее чертову бабку, зато получит девку, приятель. Можешь в этом не сомневаться.
От чудовищности того, о чем толковал малолетний преступник, у Сета перехватило дыхание. Он покачал головой. Он нервно улыбался, чувствуя себя из-за этой улыбки полным идиотом.
— Нет, я не хочу.
Он сделал шаг к мальчику. Капюшон закивал.
— Э, нет. Приведи ее, немедленно. Вихрь не будет долго стоять открытым. Я уже объяснял. Придется действовать быстро. Затолкнешь девку сюда и закроешь за собой проклятую дверь. Ты ведь знаешь, приятель, как это делается. У тебя отлично получалось. Так что не раскисай в самом конце. Она же просто использует тебя, дружище. Думает, тебя можно купить. Она пытается испортить нам всю малину. Поэтому она должна исчезнуть. Сегодня будет нечто особенное. Она шагнет прямо за край. Уйдет туда вместе с ним, с нашим другом.
— Но что я буду делать с телом? Не могу же я просто отнести ее в постель и уйти! Есть еще этот ее искусствовед. Он знает, куда она пошла.
Мальчик закрыл дверь в зеркальную комнату, не выпуская Сета Он поднял голову.
— Не будет никакого тела, приятель. Я же тебе говорил. От этой сучки ничего не останется, когда она уйдет с ним. Она шагнет через край, как он сам. Как все они много лет назад. Вообще ничего не останется!
— Но…
— Он идет! Сейчас начнется, приятель!
Голос мальчика звенел от детского восторга. Он вынул руки из карманов, демонстрируя расплавленные и слипшиеся кончики пальцев.
Свет у них над головами мигнул, затем вдруг померк. Как будто облако нашло на солнце. Тень затянула помещение, и у Сета перед глазами потемнело. За пределами комнаты послышался чей-то голос, слишком далекий, чтобы принадлежать этому месту. И голос звал его по имени:
— Сет? Сет? Не пугайте меня! Где вы?
Это была Эйприл.
— Эйприл, нет! — выкрикнул он. — Не входите! Стойте там!
— Заткни пасть! — заорал мальчишка, вскидывая изуродованные руки, словно собираясь с ним драться.
Температура воздуха вдруг резко упала, мороз острыми иголками пронзил Сета до самых костей. То, что осталось от комнаты — стены, пол, плинтус, ребенок в капюшоне, сама материя, осязаемая и видимая, — так быстро растаяло в темноте, что Сет не различал теперь даже половиц под ногами.
