правом лишить меня причитающейся доли истории. А еще мою решимость укрепляли ощущения в почках – они все болели.
И пока я ехал по автостраде, из моей головы никак не выходили слова «тайная цель».
«Будь я проклят, если это ускользнет у меня между пальцев, если я просто переведу рукопись и отойду в сторону…»
До своей квартиры я добрался к полудню. У Теббита было занято наглухо, так что в конце концов я поехал в Пикарди-Хаус сам. Рядом с домом выстроилось внушительное количество «бентли» и «ягуаров». Я подумал было, что случайно попал на вечеринку, но потом заметил полицейского в униформе и людей в белом, суетящихся позади полицейского микроавтобуса.
Полицейский в желтом жилете регулировщика покрутил пальцем, чтобы я опустил окно.
– Что вам здесь нужно?
Он старался говорить внушительно, но до Солтера ему было далеко.
– Хочу поговорить с сэром Тоби.
– Значит, вы не родственник?
– Нет. Я едва знаю этого человека.
– Он уже два дня как мертв, сэр. Вы что, газет не читаете?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Если не считать кирпичного цвета щек, во всем остальном Теббит выглядел совершенно здоровым. Или это был сердечный приступ?
– Наверное, мне лучше убраться…
В это мгновение в дверях появилась Дебби, говорившая с кем-то вроде юриста. На ней была серая кофта и длинная черная юбка. Ничто не выдавало пережитого – она выглядела даже более спокойной, чем обычно.
Заметив меня, девушка махнула рукой. Я помахал в ответ.
Полицейский наклонился вперед и заговорщицки сообщил:
– Вы знакомы с его дочерью? Оторва еще та! Мать умерла много лет назад, и она – единственное чадо. Ей достанется все, вы только представьте!
– Если это похороны…
– Нет, сэр. Он в городе, лежит там в холодильнике. А сюда съехались горюющие родственники и друзья. Денежки у сэра Тоби, что уж там говорить, водились.
Полицейский наклонился еще ближе. От него несло чесноком.
– Им принадлежит чуть не половина Линкольншира.
Юрист направился к своему «БМВ» (самой дорогой модели), а Дебби изящно спустилась с крыльца и направилась ко мне.
– Мистер Блейк? Гарри?
Я толком не знал, что сказать.
– Дебби, я узнал…
– Конечно, ты ведь был в отъезде… Папу убили, вот…
– Что?!
– Грабители.
Она говорила словно между прочим.
– Давай, заходи.
Я взял рукопись и, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, последовал за Дебби в дом. Дверь кабинета пересекала бело-голубая лента с надписью: «НЕ ВХОДИТЬ. ПОЛИЦИЯ».
– Судмедэксперты сказали, что скоро закончат. Вплоть до этого утра они занимали дом целиком.
Она привела меня в длинную унылую комнату, посреди которой стоял тяжелый стол, а вокруг – штук двадцать стульев. На столе – напитки и бутерброды.
Вокруг собралось человек двадцать – двадцать пять.
Люди говорили вполголоса. В мою сторону начали поглядывать с любопытством.
– Кажется, я вторгаюсь… – начал я.
– Ничего подобного. Ты закончил перевод? – спросила девушка, кивнув на рукопись.
Она машинально жевала губу. Глаза у Дебби были какие-то остекленевшие, и я подумал, что ее могли накачать успокоительным.
Ответить мне не удалось. Маленький крепенький седой человек лет сорока незаметно отделился от остальных и подошел к нам. Его сходство с покойным сэром Тоби поражало: те же пронзительные глазки и опущенные уголки губ. Он поглядел сначала на Дебби, потом на меня. Как и сэр Тоби, он не пытался быть любезным.
– Что вам здесь нужно?
– Моя фамилия Блейк. Я занимаюсь антикварными книгами. Сэр Тоби попросил меня перевести некую рукопись и установить ее цену. Я узнал…
– Неважно. Просто оставьте ее вот здесь.
Он кивнул в сторону стола.
– Перевод еще не закончен. Я хотел обсудить рукопись с сэром Тоби.
– Что ж, теперь это невозможно. Просто оставьте рукопись на столе.
– Извините, но я до сих пор не знаю, с кем говорю.
– Я его брат.
Это было произнесено октавой выше, чтобы указать мне на мою дерзость.
– Если вы беспокоитесь по поводу гонорара, напишите вот по этому адресу.
– Отлично.
«И в следующий раз я воспользуюсь служебным входом, ты, жаба!»
– Что тебе удалось выяснить, Гарри?
Голос Дебби звучал совершенно спокойно, в нем слышалась забота. И откуда в этой надменной семье столь очаровательное дитя? Я открыл было рот, но брат Теббита влез первым:
– Я уверен, что это сейчас совершенно неважно, Дебби. Полагаю, у мистера Блейка много других дел.
– Дядя Роберт, дневник принадлежал папе, а он хотел узнать, что в нем.
– Возможно, мне лучше уйти, Дебби, – предложил я.
– Возможно! – резко сказал дядя Роберт.
Я продолжил, обращаясь к Дебби:
– Дневник вел некий юнга, участвовавший в плавании времен Елизаветы. Он пользовался тайнописью, которую мне удалось расшифровать. Ты должна знать, Дебби, что мне предлагали за него большую сумму – по правде говоря, совершенно несуразную сумму, куда выше его рыночной стоимости.
Дебби широко раскрыла глаза.
– Да ты что? Ни фига себе! Я знаю, что папа страшно разволновался, когда всплыл этот дневник. Он считал, что там есть что-то о нашей семье. Как думаешь, в чем там дело?
– До свидания, мистер Блейк, – многозначительно произнес дядя Роберт.
– Я хочу, чтобы ты копнул поглубже, Гарри. С какой стати люди предлагают за этот дневник большие деньги? Там наверняка есть что-то интересное. Или даже пенное.
– Я же сказал вам, мистер Блейк! До свидания!
Лицо брата сэра Тоби побагровело.
Дебби заговорила тоном, властность которого удивляла – особенно из уст такой молоденькой девушки:
– Гарри, я хочу, чтобы ты оставил дневник у себя! Выясни, что именно так заинтересовало папу и почему эти люди предлагали за рукопись несуразные деньги.
Лицо дяди Роберта исказил гнев.
– Дебби, ты даешь незаполненный чек незнакомому человеку! Разве ты не видишь, что он хочет тебя надуть? Я не собираюсь спокойно за этим наблюдать.
А теперь, – он гневно указал на меня, – убирайтесь!
Вокруг нас постепенно расширялось кольцо тишины – по мере того как окружающие улавливали флюиды.
