— Я знаю, — угрюмо сказал Лефрой. — Вы урежете мне жалованье.
— Да. И на сей раз это не пустая угроза, потому что довольно скоро я стану богатым человеком.
Роуленд вставил ногу в стремя и мгновенно оказался верхом на лошади. Тишину конюшни нарушил цокот копыт.
— Наблюдай за ней. Не оставляй ее одну ни на секунду. И держи рот на замке.
Лефрой хотел что-то сказать, но затем счел за благо промолчать.
— Очень хорошо. Я знаю, что правильно сделал, наняв тебя. А теперь иди. — Он кивнул в сторону главного здания и сжал пятками бока мерина.
Лефрой откашлялся.
— Хозяин?
— В чем дело? — Роуленд обернулся.
— Я горжусь вами, — сказал Лефрой так хрипло, что Роуленд едва понял. — Мы все гордимся. Я решил, что вы должны это знать.
— Не становись на эту тропу, старина. Если начнешь болтать, — сухо сказал он, — я буду вынужден…
— Я знаю. — Лефрой попытался улыбнуться. — Удачи вам.
Это хорошо, что Роуленд уехал именно в этот момент, иначе через полминуты он увидел бы, каким мрачным стало лицо мистера Лефроя.
Элизабет снова проснулась и не сразу поняла, который час. Было скорее темно, чем светло, однако Роуленд уже уехал на конюшни принца-регента.
Она быстро оделась и сбежала по лестнице, надеясь на то, что мистер Лефрой не забыл о ее инструкциях.
По какой-то странной причине конюший молча стоял у лестницы, ожидая хозяйку. Без слов он повел ее в кабинет Роуленда.
— Ой, мистер Лефрой, — запыхавшись, сказала она. — Ну, разве это не замечательно? Огромное спасибо вам. — Она провела ладонью по гладкой столешнице из орехового дерева — новый стол стоял на том же самом месте, что и, прежний письменный стол Роуленда.
Лефрой поморщился и покачал головой.
— Он весит не меньше пятидесяти стоунов. Понадобилось четыре человека, чтобы дотащить его сюда. И двоим из них пришибло пальцы ног.
— Я надеюсь, что ему понравится, сказала Элиза.
— Бьюсь об заклад, что понравится. Не думаю, что он когда-нибудь получал подарки, — сказал мистер Лефрой голосом, лишенным каких-либо эмоций. — Опять же, никто из нас и не знал, когда у него день рождения.
— Ну, это было указано в брачном разрешении. Мы должны поторопиться. Я очень хочу удивить его. Вначале два поручения…
— Я помню, миледи.
— Я предпочла бы, чтобы вы называли меня, как и раньше, голубушкой, мистер Лефрой. — Она рассчитывала, что ее слова вызовут у него улыбку, но этого не случилось. Под обычным выражением лица проглядывала озабоченность.
Но у нее не было сейчас времени для того, чтобы разогнать эту озабоченность шуткой.
Ленты пурпурного и лилового цветов оживлял и городской пейзаже востока. Мысли Элизабет сосредоточивались на том, что нужно сделать, а мистер Лефрой проверял упряжки лошадей и кареты. Они отправятся к торговцу рыбой, чтобы заполучить первый улов. Элизабет не имела ничего против крепкого, соленого запаха доков. Она приготовит для Роуленда невероятный деликатес — треску в соусе с красным перцем. Еще должны быть закуплены цветы, приготовлен десерт, а людей катастрофически не хватало. Понадобится несколько недель, чтобы нанять полный штат слуг.
В этот вечер должны прийти все ее друзья. Это будет их последняя совместная встреча. Элиза задумалась, не задержит ли герцога Хелстона и полковника Уинтерса визит в военный штаб? Она взглянула на непроницаемое выражение лица мистера Лефроя, когда он помогал ей сесть в карету.
— Погодите, — неожиданно сказала она, не отпуская руку мистера Лефроя.
Он посмотрел на нее, лицо его оставалось серьезным.
Элиза привыкла видеть его улыбающимся.
— Мистер Лефрой, ради всех святых, скажите: где он?
Обычно он посещает королевские конюшни после обеда, а не рано утром. Куда он уехал, скажите честно?
— Он не сказал, мэм.
— Нет-нет, так не пойдет! Скажите мне немедленно, иначе до конца жизни я посажу вас на черствый хлеб и бульон! — Ею овладело какое-то страшное предчувствие.
Но мистеру Лефрою ответить не пришлось, поскольку послышался стук копыт, а затем появился человек, который без колебаний скажет ей все то, о чем она не хотела бы знать.
Полковник Пирс Уинтерс поморщился, когда перекидывал раненую ногу, чтобы спешиться. Единственной рукой он держался за луку седла и сжимал поводья. Со свойственной ему военной решительностью он освободил Лефроя от сообщения информации, все трое кое-как взгромоздились в карету и, подгоняемые каскадами страха, помчались к месту назначения.
О Господи, он не мог! Он не должен был!
Но в глубине души она знала, что он мог и должен был.
Поездка через Риджентс-парк взбодрила его. Темно-гнедой мерин навострил уши, когда дорогу перебежал белохвостый кролик. Роуленд успокоил молодого мерина ласковыми словами и поглаживаниями.
За наружным кругом и мостом Маклсфилд показалась площадка для дуэлей. Это была та часть Лондона, которую Роуленд знал слабо. Она предназначалась для высокопоставленных идиотов, которые не могут придумать ничего лучшего, кроме стрельбы якобы в защиту своей чести.
О да, сейчас он был почти таким же идиотом. И с точностью до буквы играл эту роль.
Несколько джентльменов расположились под огромным деревом. Приблизившись, Роуленд увидел Эллсмира, Хелстона и двух других джентльменов, ему не знакомых. Может быть, хирург и секундант?
Роуленд спешился и привязал своего мерина среди других.
— Где он?
— Горишь нетерпением, да? — растягивая слова, спросил Хелстон. — Почетный гость скоро пожалует.
— Хочешь сигару? — предложил маркиз, затягиваясь дымом.
— Нет, — сдержанно ответил Роуленд.
— Умный человек. Дерьмовая привычка, — сказал Хелстон, предлагая маленькую серебряную фляжку.
— Не хочу.
Эллсмир хмыкнул:
— Гм, а кнута нет? — Герцог внимательно всмотрелся в лицо Роуленда. — Ты не собираешься испортить все дело, Мэннинг? Мы с женой намерены отправиться в плавание независимо оттого, что произойдет.
Роуленд вздохнул:
— Послушайте, поскольку вы присутствуете здесь в качестве моих секундантов, не могли бы вы хотя бы изобразить больше веры в мои силы?
Послышался топот лошадиных копыт. Наконец сквозь облака пробились лучи зари, и все увидели Майкла и Джошуа Гордона, сопровождающих Леланда Пимма и еще одного джентльмена, Роуленд едва не рассмеялся, когда наконец узнал, кого выбрал в секунданты генерал: это был тучный раболепный лейтенант Тремонт. Только сейчас некогда пышущее здоровьем лицо лейтенанта выглядело бледным и испуганным.
Роуленд чувствовал себя так, словно находился на смешном, банальном представлении «Друри-Лейн».
