– Сегодня воскресный день… Товарищи решили вместе отдохнуть. Пообедали, выпили… Захотелось с шиком покататься по Москве. Моим товарищам вызвать машину из гаража Наркомпути не удалось. Я назвал их шляпами и поспорил с ними, что вызову машину из гаража ГПУ. Меня подняли на смех. Я предложил товарищам пари, которое было принято. Машина пришла, и мы отправились кататься. Стемнело. На одной из улиц поперек встала чья-то машина, из которой вышли военные. Мои спутники сразу исчезли, а я растерялся.
Пассажир совершенно отрезвел. Феликс Эдмупдович назвал все это преступным трюком, который заслуживает самого строгого наказания. Казалось, все кончено: судьба сотрудника Наркомпути незавидная. Но, оказывается, мы ошиблись. Дзержинский поднялся из-за стола и, подойдя к пассажиру, по-отцовски сказал:
– Вы совершили серьезное преступление, угнав государственную машину, и заслуживаете наказания. Но вы правильно поступили, что чистосердечно признали свою вину. Кроме того, вы, как нам сообщили, безупречный работник. Поэтому мы прощаем вас в надежде, что больше вы ничего подобного не повторите. Вместе с тем должен заметить, что вы преподали нам большой урок. Оказывается, у нас в гараже сидят ротозеи, зеваки. У них из-под носа была уведена машина председателя ГПУ. Подумать только! Вы свободны.
Пассажир исчез, как будто его ветром вынесло. Феликс Эдмундович предложил составить приказ с инструкцией пользования машинами гаража. Дело было налажено, виновные понесли заслуженное наказание.
Ф. Э. Дзержинский еще задолго до назначения его на пост председателя ВСНХ многое делал для того, чтобы силами и средствами ВЧК-ГПУ помочь восстановлению разрушенного народного хозяйства. Отсюда – борьба чекистов с саботажем и спекуляцией, с детской беспризорностью и бандитизмом, со взяточничеством и должностными преступлениями, которые являлись сильным тормозом в налаживании экономики страны. Характерным в этом отношении может быть такой пример.
В 1923 году чекисты убедились в том, что, пока в Москве будет действовать Хитров рынок, окончательное искоренение в столице спекуляции и уголовных преступлений невозможно. Свое мнение они доложили Дзержинскому. Феликс Эдмундович тотчас же в сопровождении чекистов инкогнито отправился на Хитров рынок. Там ему представилась мрачная картина: рынок кишел отбросами общества – спекулянтами, шулерами, ворами и другими паразитическими элементами. На другой день он связался с Московским Советом и добился ликвидации Хитрова рынка – этого остатка старой, крепостной Москвы.
С переходом Дзержинского в ВСНХ перевод чекистских органов на хозяйственные рельсы получил особенно яркое выражение. Возрождение и строительство промышленности, поднятие производительности труда, улучшение положения и быта рабочих и крестьян, укрепление их союза он считал главными и самыми ответственными участками боевого фронта. Задача ОГПУ – всемерно содействовать победе на этом фронте.
Помощь органов ВЧК-ОГПУ возрождению хозяйства выразилась, в частности, в том, что по указанию Дзержинского ряд опытных и закалепных в борьбе с контрреволюцией чекистов были направлепы на хозяйственную работу. Автор этих воспоминаний также был переведен на работу в ВСНХ…
Умение ценить людей, справедливая и принципиальная оценка их поступков, их труда снискали любовь и уважение к Дзержинскому всех, кто знал его не только лично, но и по его делам. Славная когорта чекистов, армия промышленников, хозяйственников и бесчисленные массы рабочих верили ему, шли за ним, беспрекословно выполняли его указания.
Для Дзержинского не было жизни, кроме работы, в которой он кипел непрерывно, сердце же его все больше сдавало. Оно не выдержало огромного напряжения. Врачи предостерегали, друзья уговаривали щадить себя. Но Феликс Эдмундович но мог иначе…
С. Г. ТИХОМОЛОВ
ВОСЕМЬ ЛЕТ С ДЗЕРЖИНСКИМ
Моя первая встреча с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским состоялась 27 мая 1918 года. Прежде чем я приступил к работе шофером на машине «Паккард» в ВЧК, меня вызвали к нему на беседу…
Когда я вошел в кабинет, навстречу ко мне из-за стола однялся высокий худой человек с умными проницательными глазами. Одет он был очень скромно: солдатская гимнастерка и брюки, заправленные в сапоги.
__ Здравствуйте! – сказал он. – Как вас зовут?
– Сергей Тихомолов.
– А я Дзержинский.
Я тогда еще не знал, кто такой Дзержинский.
Феликс Эдмундович расспросил меня о моей предыдущей работе и сказал, что я буду обслуживать членов президиума ВЧК.
– Работать придется в три смены. Подберите себе помощников. О жилье для вас позаботится Абрам Яковлевич Беленький…
Мне выдали продовольственную карточку: на хлеб, на завтрак, обед и ужин. Хлеба давали 100 граммов в сутки, завтрак состоял из двух маленьких лепешек и стакана чая, в обед – суп или щи из конины, на второе – тушеная конина с соусом из отрубей, а на ужин – опять две лепешки с чаем…
Белогвардейские банды и иностранные интервенты терзали нашу Советскую страну со всех сторон. Кулачье восставало, прятало хлеб, развелось много мешочников и спекулянтов. И со всем этим приходилось бороться ВЧК под руководством Ф. Э. Дзержинского.
Жил Феликс Эдмундович в 1918 году в основном, в своем кабинете в ВЧК, хотя был прописан у своей сестры Ядвиги Эдмундовны Кушелевской75 в Успенском переулке, а затем на Петровке под фамилией Доманский. Но он редко там бывал. Осенью 1918 года он получил комнату в Кремле.
Однажды меня вызвал к себе заместитель председателя ВЧК Петере и сказал, чтобы я по одной и той же дороге из Кремля не ездил, а все время менял маршруты. Стало известно, что на Дзержинского готовится покушение. Я начал выполнять распоряжение Петерса и каждый раз ездил другим путем. Феликс Эдмундович это заметил и спросил:
