может быть согласиться лечь с ним.
— Сегодня не будет орудийных учений, доктор, — произнес Пуллингс, перегибаясь через поручни. — Мы наводим лоск к завтрашнему. Полагаю, мы еще до заката увидим холмы Малабара, а в Бомбее находится адмирал. Перед адмиралом должно предстать во всей красе.
Бомбей… Свежие фрукты для больных; ледяной шербет для всей команды; еда вволю; мраморные дворцы (кто бы сомневался); молчаливые башни парсов; конторы комиссионеров для бывших французских поселений и факторий на Малабарском берегу — резиденция комиссионера мистера Каннинга…
— Какое счастье слышать это, мистер Пуллингс, — вскричал Стивен. — Это, наверное, впервые с самой тридцатой южной параллели, когда мы будем избавлены от этих нечеловеческих… Тише! Не шевелитесь. Поймал! О да, дружище, наконец-то!
Он выбрал линь, и в неводе обнаружилась морская змея: скользкая тварь, иссиня-черная, отливающая на солнце золотом, удивительно красивая.
— Только не трогайте ее, доктор! — завопил Пуллингс. — Это же морская змея.
— Ну разумеется, это морская змея. Именно ее-то я и ловил с самого нашего прихода в эти воды. О, какое великолепное создание!
— Не трогайте ее! — снова закричал Пуллингс. — Она смертельно ядовита. Мне приходилось видеть, как человек умер через двадцать минут…
— Земля! — заголосил впередсмотрящий. — Земля справа по носу.
— Отправляйтесь, с вашего позволения, на грот-мачту, мистер Пуллингс, — сказал Джек, — и доложите об увиденном.
Раздался топот сотен ног — это весь экипаж вперился в горизонт, и «Сюрприз» слегка накренился на штирборт. Стивен держал вытащенный невод на безопасном расстоянии: змея дико извивалась, металась и билась, как порванная струна.
— Эй, на палубе! — заорал Пуллингс. — Это сам Малабар, сэр. Ясно вижу остров.
Змея, обезумевшая вне родной стихии, несколько раз укусила сама себя, и теперь умирала. Прежде чем Стивен успел поднять ее на борт, к вожделенной банке со спиртом, цвета ее померкли. Но в тот момент, когда он перебирался через поручни, мощный порыв ветра заставил затрепетать паруса фрегата, донеся до них дуновение земли, наполненное тысячами неведомых ароматов, влажным духом растений, пальм, плотно заселенного места. Запах другого мира.
Глава седьмая
Свежие фрукты для больных, это да, и еда вволю для всех, у кого есть время поесть; но за исключением всепроникающих ароматов и небольшого количества арака, контрабандой пронесенного на борт, чудеса Востока, все эти мраморные дворцы, оставались для «Сюрприза» далекими, почти призрачными. Фрегат отвели прямо к военно-морским верфям, где его полностью разоснастили, сняли орудия и освободили трюм, чтобы добраться до днища. Увиденное заставило главного мастера немедленно затребовать сухой док, пока корабль не затонул прямо у стенки.
С инспекцией на нем побывал адмирал, жизнерадостный и розовощекий. Он в самом лестном стиле отозвался о «Сюрпризе», но в тот же момент оставил Джека без первого лейтенанта, назначив мистера Герви командовать восемнадцатипушечным шлюпом в чине мастер-коммандера, и тем самым взвалив на плечи капитана весь груз работ по ремонту судна.
Но адмирал все-таки не был лишен совести, да и понимал, что мистер Стенхоуп — важная персона. Сказав пару слов главному мастеру, он раскрыл к услугам «Сюрприза» все возможности далеко не бедной верфи. А уж позволить капитану Обри получить свободный доступ к смоле, вару, тросам, канатам, парусине, меди, блокам, шлюпкам, рангоуту было все равно, что запустить его на землю Тома Тиддлера.[37] И хотя ему тоже хотелось посмотреть на коралловый берег, поросший кокосовыми пальмами, он твердил Стивену:
— Пока есть такая возможность, ни один человек не оставит корабль. Куй железо, пока горячо, как говаривал любезнейший месье Кристи-Пальер.
— Ты не находишь, что среди команды растет недовольство и брожение? Не могут ли они, столковавшись, решиться на побег с корабля?
— Может они и недовольны. Зато знают, что теперь мы можем встретить муссон на полностью оснащенном корабле. А еще знают, что они служат на флоте — взялся за гуж, тяни.
— Хочешь сказать, что им теперь даже ни спать, ни есть нельзя?
— Нет-нет, не настолько. Я хочу… Прошу, Стивен, не сбивай меня с толку. Так будет продолжаться неделю, или около того, чтобы успеть взять все, что можно, пока не пришли «Эфалион» или «Ривендж», которые завопят о необходимости пополнить запасы канатов или рангоута. Потом, уверяю тебя, мы отпустим вожжи, передав дело в руки конопатчиков-туземцев, а нашим людям дадим некоторые послабления. Но сделать нужно так много — ты видел спиркетинг? — это недели и недели работы, а нам надо спешить.
С самого момента знакомства с военным флотом Стивена угнетало это ощущение постоянной спешки: надо скорее заглянуть за горизонт, скорее оказаться в том или ином порту, скорее выйти из него, а то ведь что-то происходит где-то в далеком проливе. И вот опять спешка: и не только чтобы ухватить, что можно, но еще и поймать муссон. Если они не успеют доставить посла в Кампонг к определенной дате, Джеку предстоит весь обратный путь лавировать против встречного ветра, теряя месяцы драгоценного времени, которые он мог бы потратить на активные военные действия.
— Еще бы, — стенал он. — Если мы пропустим северо-восточный муссон, война может кончиться еще до того, как мы обогнем Мыс. Хорошенькое дельце!
Но в ближайшей перспективе перед ним маячила великолепная возможность превратить свой дорогой «Сюрприз» в то, чем он был раньше, и чем он должен стать вновь. Стивена это все волновало мало: пламя, заставлявшее его предпринимать тщетные попытки заманить Джека на берег, жгло его изнутри с неумолимой, испепеляющей силой. Он предоставил Джеку обследовать массивный брус из лучшего островного тика, заявив:
— Все мои пациенты в госпитале, мистер Стенхоуп проводит время у губернатора — мне здесь больше нечего делать. Можно ли отпустить меня на некоторое время на берег? Ряд различных причин требует моего присутствия на берегу.
— Даже должно, осмелюсь сказать, — рассеянно отозвался Джек. — Мистер Баббингтон! Где же этот растяпа-плотник? Даже должно: но как бы ты ни был занят, не пропусти момент, когда мы будем извлекать мачты. Мы подойдем к плавучему мачтовому крану, и они выйдут как по маслу — зрелище, с которым ничто не сравнится. Я пошлю тебе весточку накануне — тебе придется очень пожалеть, если ты не увидишь мачтовый кран.
Время от времени Стивен бывал на корабле. Однажды вместе с парсом-математиком, пожелавшим ознакомиться с навигационными таблицами фрегата, однажды с мальчиком неизвестной национальности, нашедшим потерявшегося среди синих буйволов Онгиерского майдана и едва не затоптанного на смерть Стивена, и приведшего его за руку обратно, всю дорогу говоря с ним на урду, упрощенном донельзя. Другой раз с китайским шкипером, христианином из Макао, бывшим священником. С ним он общался на латыни и показал ему действие патентованной кетенс-помпы. В апартаментах Джека, где по теории должен был размещаться и столоваться и он, Стивен тоже появлялся время от времени. Джеку было недосуг интересоваться, где спит и обедает его друг, и он был слишком хорошо воспитан, чтобы обращать внимание на факт, что доктор приходит то обернутым в полотенце, то в европейском костюме, то в сорочке навыпуск, но неизменно с выражением неутомимого тайного удовольствия.
Что до сна, то спал Стивен где придется: под деревьями, на верандах, в караван-сараях, на ступенях храмов, в пыли вместе с другими бродягами пропыленными до такой степени, что казались закутанными в саван. Спал там, где усталость свалит с ног. И нигде в переполненном городе, привыкшем к сотням национальностей и тысячам языков, ни разу, пока он ходил по базарам, среди арабских конных рядов, пальмовых рощ, храмов, пагод, церквей, мечетей, среди процессий и погребальных костров индусов, пока глазел на мараттхов, бенгальцев, раджпутов, персов, сикхов, малайцев, сиамцев, яванцев, филиппинцев,
