рвутся вперед, налегают снова и снова — и вот последний вал выносит их далеко на пляж.
Высадившимся нашлось много занятий. Башня слева от города вздрогнула, ее парапет целиком взлетел на воздух, дым и пыль окружили ее, здание мгновенно потеряло форму, обратившись низкой грудой развалин и раскатистое «бум» долетело до корабля. Долгая пауза, и вот над административными зданиями появился дым.
— Записи сборщиков налогов, — раздался голос Стивена за его спиной, — если это не заставит их полюбить нас, то бурбонцы — неблагодарные твари.
— Генерал Десбрюсли, кажется, прискорбно увяз, — добавил он, переведя свою трубу на далекую копошащуюся в болоте колонну.
Они продолжали рассматривать город и побережье. В какой-то момент Джек заметил, что прибой и правда стихает, и обратился к собеседнику:
— Знаешь, Стивен, похоже, я почти привык к роли наблюдателя. Вчера еще мне казалось, я вот-вот повешусь, так я извелся… Полагаю, это расплата за командную должность. Посмотри на дым над арсеналом. Что еще, мистер Грант?
— Прошу прощения, сэр, но там мистер Дэйл с компанейского «Стритема» в великом волнении. Кричит, что сжигают его шелк, и просит вас принять его.
— Пусть войдет, мистер Грант.
— Сэр, сэр, — кричал мистер Дэйл, — они жгут наш шелк! Молю, сэр, просигнальте им остановиться! Наш шелк, наш главный груз, полмиллиона фунтов! Французы сгрузили его в этот склад! О, умоляю, сэр, просигнальте им… О, Боже, Боже, — заламывая руки, — слишком поздно!
Дым уступил место огромным языкам пламени, и никакие сигналы уже не загнали бы его обратно.
— Ради Бога, Клонферт, — обратился Джек, когда тот явился с рапортом, — зачем вы сожгли склад за арсеналом?
— За арсеналом, сэр? Я был уверен, что это собственность правительства. Почтенный человек, священник, уверил меня, что это правительственное имущество. Я что-то сделал не так?
— Я уверен, что у вас были самые лучшие намерения, но, кажется, там был шелк Компании, этак на полмиллиона.
Лицо Клонферта потускнело, неожиданный жестокий удар будто резко состарил его.
— Да не берите в голову, — смягчился Джек, — они явно преувеличивают. Да и, по любому, мы им спасли три миллиона, как они сами признают. Вы сделали все великолепно, великолепно, я просто завидовал вам на берегу! Это было, несомненно, необходимо — ведь если б нам пришлось уходить, хороши бы мы были, оставляя все это врагу. Но пойдемте, вы весь мокрый! Не хотите сменить одежду? У меня в каюте наверняка найдется что-нибудь.
Бесполезно. Клонферт ушел грустный, поникший, обесславленный.
Не ожил он и на следующий день, когда море почти успокоилось, снова установился юго-восточный ветер, и все десантные части в готовности ждали в лодках померяться силами с Десбрюсли. Один из новых знакомых Стивена прибыл с берега на лодке и принес известие, что колонна из Сен-Дени отступила, и что капитан Сен-Мишель, комендант Сен-Поля, хочет договориться о временном перемирии.
Новость подтвердилась визуально: колонна отступила. Все вернулись на корабли, появились посланники коменданта. Генерал Десбрюсли, кажется, получил разрыв мозга, но было ли это следствем невзгод военных или семейных, или и тех и других разом, осталось скрыто мраком. В любом случае, командование французскими частями было в безнадежном расстройстве, и Сен-Мишелю не составило труда подписать соглашение, которое вылилось для эскадры в мирную стоянку в Сен-Поле длиной аж в целую неделю. Мирную, но отнюдь не праздную: им пришлось уничтожить или вывезти сто двадцать одно орудие и огромное количество пороха и ядер, взорвать оставшиеся укрепления, обчистить военно-морскую верфь вплоть до последней банки краски и насладиться великолепными качествами фрегата «Кэролайн». С другой стороны, коммодор и полковник получили время для написания депеш — дела трудного и деликатного. Когда Джек закончил свою, вымарав оттуда все человеческое, и мистер Петер переписал ее набело, приложив к ней весьма скромный список потерь, точную стоимость захваченных кораблей и судов и другого захваченного имущества, коммодор Обри решил приступить к исполнению своего трудного решения.
Он послал за Корбеттом и Клонфертом, и принял их официально, с секретарем за спиной. Первому Джек сказал:
— Капитан Корбетт, поскольку мы уже включили «Кэролайн» в списки, я условно переименовал ее в «Бурбоннезку», и, совсем не условно, предлагаю вам принять ее под командование и немедленно отправиться на Мыс с донесениями. Я не сомневаюсь, что адмирал без задержек отправит их с вами далее в Метрополию, поэтому я, если позволите, хотел бы обременить вас еще и моими личными письмами. Экипаж мы почти укомплектовали, за исключением морской пехоты, естественно, за счет команд компанейских кораблей, освобожденных в Сен-Поле, а потому я бы просил вас быть поскромнее при выборе тех, кто перейдет на новый корабль вместе с вами. Вот ваши приказы и мое письмо.
Вечно-сердитая физиономия Корбетта мало подходила для выражения удовольствия, но даже его броня дала трещину, и он расплылся в улыбке. Ведь доставивший новость об этой чистейшей и полнейшей, пусть и небольшой победе будет обласкан Адмиралтейством и вполне может ожидать еще каких-то пряников.
— Я буду сама умеренность, сэр — ответил он. — И, если позволите, ничто не увеличило бы мое удовольствие от этого назначения так, как любезная манера, в которой вы мне его предложили.
— Лорд Клонферт, обратился Джек ко второму вошедшему, — я чрезвычайно рад назначить вас командиром «Нереиды» вместо капитана Корбетта. Томкинсон, ваш первый лейтенант, примет «Оттер».
Клонферт также расцвел румянцем при этой новости, совершенно неожиданной, о важнейшем шаге своей карьеры, переходе со шлюпа на настоящий корабль. Он также рассыпался в благодарностях, куда более изящных, чем до него Корбетт, ибо слава первого дня Реюньона вернулась к нему пока, и даже более яркая слава. Однако какой-то горький привкус в их отношениях сохранился, ибо, прощаясь, Клонферт сказал, отнюдь не со счастливой улыбкой:
— Никогда я бы не подумал, сэр, в нашу бытность лейтенантами, что именно вы произведете меня в пост-капитаны.
— Странная птица этот Клонферт, — сказал Джек Стивену между двумя умиротворяющими дуэтами, — можно подумать, что я обидел его, дав ему назначение.
— Ты ведь это сделал обдуманно, не с бухты-барахты? Ты считаешь, что он действительно заслужил это, это не милостыня? Его действительно стоило произвести в пост-капитаны?
— Ну, — протянул Джек, — скорее это то, что называется «за неимением лучшего». Я бы не положился на него всегда и во всем, но ведь кого-то надо было назначить, а он лучший командир, чем Корбетт. Его люди пойдут за ним куда угодно. Возможно, он чересчур заигрывает с командой, но, как бы то ни было, «Джек-формарсовый» искренне любит нашего лорда, и я должен этим воспользоваться так же, как я пользуюсь приливом или сменой ветра. Я позволю ему взять большую часть команды «Оттера» на «Нереиду», а старый экипаж «Нереиды» раскидаю по эскадре. Там чертовски нездоровая атмосфера.
Джек мрачно покачал головой и сыграл несколько низких, глубоких нот, однако, затем сменил тональность, как бы обещая счастливое продолжение, но тут его сухой смычок вышел из повиновения, и ему пришлось потянуться за канифолью.
— Когда закончишь с моей канифолью, Джек, с моей канифолью, я сказал, не озвучишь ли ты наш нынешний пункт назначения?
— Полагаю, я тебя обрадую. Мы должны в первую очередь доставить Китинга обратно на Родригес, и ты сможешь досыта наиграться с твоими черепахами и вампирами. Затем, оставив эскадру блокировать Маврикий, спустимся к Мысу, где простимся с Элайотом и бедным старым «Рэйсонейблом», а затем обратно на «Боадицее», предварительно отконвоировав обоих «компанейцев» к югу. И снова в эти воды, смотреть, что мы можем изобразить с оставшимися французскими фрегатами, ну и, кроме того, у вас с Фаркьюхаром будут ведь какие-то политические планы на Реюньоне. Я бы не назвал себя оптимистом, Стивен, это было бы не очень разумно, но, вспоминаю что недавно, отвечая на твой вопрос о наших шансах, я оценивал их как три к пяти не в нашу пользу. Ну, а сейчас я бы сказал, что шансы сравнялись или даже чуть склонились в нашу пользу.
